Русская Википедия:Добровольческая армия в Орле
Части Корниловской ударной группы 1-й пехотной дивизии (позже — Корниловской дивизии) 1-го армейского корпуса Добровольческой армии, входившего в её состав, пребывали в городе Орле в течение недели с 13 октября (30 сентября) по 20 октября (7 октября) 1919 года.
В соответствии с Московской директивой А. И. Деникина, командование Вооружённых сил Юга России отводило Орлу роль одного из ключевых пунктов на пути Добровольческой армии к Москве. Орёл был взят с боями военнослужащими Корниловских полков 13 октября 1919 года, вскоре после чего полностью перешёл под контроль белогвардейцев. Несмотря на краткий срок пребывания в городе, корниловскому командованию удалось сформировать местную администрацию, организовать набор добровольцев в свои ряды, способствовать восстановлению свободной торговли в Орле. В ночь на 20 октября 1919 года, избегая окружения прибывшим под Орёл подкреплением противника, корниловцы по приказу командования 1-го армейского корпуса ВСЮР были вынуждены оставить город.
Ретроспектива
К началу октября 1919 года части Добровольческой армии, которой, согласно Московской директиве, предписывалось наступать на Москву через Курск, Орёл и Тулу, вплотную подошла к границам Орловской губернии, не встречая серьёзного сопротивления со стороны красных. 2 октября марковцы без боя заняли Ливны, развернув наступление на города Кромы и Дмитровск. 10 октября корниловцы овладели Кромами и были готовы к взятию Орла. На следующий день они находились уже в 20 вёрстах от города. 55-я стрелковая дивизия 13-й армии, противостоявшая наступлению белых, была легко разгромлена благодаря переходу на сторону противника начальника её штаба, бывшего полковника А. А. Лаурица, а её начальник А. В. Станкевич — прилюдно повешен добровольцами[1].
Уже 9 октября по решению Реввоенсовета 13-й армии в Орле был создан Городской Совет обороны, объявленный высшим органом власти в городе. Его штаб организовали в доме № 14 по улице Введенской (ныне — 7-го Ноября). В подчинение Совету обороны перешли все войска, расположенные в городе и районе, и все гражданские власти. По приказу Совета обороны в Орле был введён комендантский час с запретом на хождение по улицам после 10 часов вечера без специальных пропусков, и развёрнута деятельность выездной секции трибунала. Дела, поступавшие на рассмотрение трибунала, предписывалось рассматривать, как максимум, в течение 24 часов. Третий пункт приказа гласил[2]:
Всякое неисполнение приказа, расхлябанность и нераспорядительность со стороны гражданских и военных властей будет караться самым беспощадным образом, вплоть до расстрела.
Вступление в город
По описанию обозревателя газеты «Орловский вестник», впоследствии открывшейся в Орле, с полудня в городе «опять заговорили пушки, послышалась характерная пулемётная дробь»: белые подошли к городу настолько близко, что их артиллерийские снаряды в эти часы уже пролетали «через город, над домами»[3].
Корниловские полки — 1-й, 2-й и 3-й — наступали на Орёл порознь, но на незначительном расстоянии друг от друга. Как отмечал Левитов, «с отличных наблюдательных пунктов противника картина движения трёх полков должна [была] быть хорошо видна». Он же впоследствии вспоминал: «Артиллерия, обозы и растянутое движение бронепоездов по линии железной дороги красочно говорили о силе и мощи нашего удара», что, по его мнению, произвело большое впечатление на «уже сильно потрёпанные советские части» и заставило их покинуть свои окопы без штыковой схватки. К 16 часам со стороны Курских улиц в Орёл первыми вступили части 1-го Корниловского полка, завязав уличные бои с остатками разбитой 13-й советской армии. В 18 часов с юго-запада красных атаковал 3-й Корниловский полк. Городские предместья, охваченные огнём, покрылись многочисленными трупами и ранеными. С наступлением позднего вечера сопротивление красных было сломлено окончательно[1].
По свидетельству Левитова, вступавших в Орёл корниловцев встречали толпы народа; «гудели колокола, духовенство в праздничных облачениях стояло около церквей»[4]. Капитан К. Л. Капнин, на момент событий того периода возглавлявший штаб Корниловской ударной группы (впоследствии — дивизии), описывал вступление корниловцев в город следующим образомШаблон:Sfn:
Непередаваемые минуты. Тихий осенний вечер. Лучи заходящего солнца освещают толпы народа, встречающего нас цветами, словами благодарности, счастья избавления от душащего всё живое красного террора, а над землёй расплывается непрерывный радостный Пасхальный звон. Невозможно было удержаться от слёз. Так встречал нас простой люд окраин.
Схожие воспоминания оставил и обозреватель из газеты «Орловский вестник»[3]:
Молчаливая, тоскующая улица преображается. Льётся радостный, ликующий звон. Как волны, звоны начинаются с окраин и льются дальше, в середину, наполняют весь город. Общий восторг растёт и крепнет, и за одно это мгновение, за счастье пережить это и сказать, что и я жил и дышал в этот день, кажется, готов отдать всю жизнь.
Вместе с тем во время вступления белогвардейцев в Орёл имели место и проявления негативного к ним отношения. Так, Капнин подмечал, что в центре города в те часы было безлюдно, сделав вывод, что городская интеллигенция «притаилась в своих жилищах, боясь публично высказать свою радость»Шаблон:Sfn. Более того, при вступлении в Орёл поддавшийся большевистской пропаганде подросток бросил в колонну корниловцев ручную гранату. Его пристрелили на месте[1].
Вскоре после занятия Орла в город прибыл и командующий Корниловской ударной группой, полковник Н. В. Скоблин. Верхом на сером жеребце, опережая свой конвой, он показался на городской площади, у здания городской думы. Здесь, на этом же месте, первоначально сосредоточились и вошедшие в город части. По словам Левитова, увидев Скоблина, столпившиеся на площади люди «вдруг все покачнулись» в сторону памятника в виде бюста Карлу Марксу, установленного при большевиках и украшенного красными полотнищами. Далее, по Левитову же, «раздались глухие удары, и памятник скрылся в известковой пыли… через несколько мгновений на месте памятника лежала куча мусора». После этого состоялась торжественная встреча белогвардейцев с цветами[4].
Устройство штаба
Когда торжественное мероприятие на городской площади завершилось, члены штаба ударной группы, прибыв в центр города, разместились во дворце Скоропадского, который порекомендовали Скоблину его квартирьеры. Помимо дворца Скоропадского, в качестве места для размещения штаба предлагалось орловское Дворянское собрание. Окончательный выбор Скоблина, по свидетельству Левитова, решился после его разговора с неким пожилым мужчиной. Подойдя к полковнику, тот представился старым земским деятелем и сообщил, что оба здания были заминированы большевиками. Серьёзно воспринявший это Капнин стал настаивать на выборе другого помещения, и тогда Скоблин сказал: «Делай, как хочешь, а я со своим конвоем остановлюсь во дворце Скоропадского»[4]. В мемуарах Капнина ситуация описана несколько иным образом. По его словам, о минировании местные жители предупредили уже квартирьеров штаба группы, сообщив, что большевики заложили в здании Дворянского собрания «адскую машину», и именно в связи с этим Скоблин предпочёл выбрать дворец СкоропадскогоШаблон:Sfn.
Дальнейшие события в подробностях описал М. Н. Левитов в своих воспоминаниях. Обстановка внутри дворца Скоропадского, где в дореволюционные годы располагалась фешенебельная гостиница «Берлин» — одна из лучших в Орле, представляла собой «полный беспорядок». Из увиденного в помещениях дворца Левитову запомнились «заколоченные деревянные ящики», валявшиеся грудами «исписанные листы бумаги», опрокинутые кресла и «загаженный грязью, окурками паркет». Нетронутым остался лишь огромный зал[4]:
[В зале] …чинно в ряд стояли стулья перед столом, покрытым красным бархатом; таким же бархатом была обита нижняя часть всех стен; в золочёных старинных рамах висели портреты большевистских вождей. С хохотом и бранью конвойцы стали колоть и рубить шашками ненавистные лица…
С наступлением ночи в вышеупомянутом зале на ночлег разместился конвой, а полковник Скоблин выбрал для себя небольшую комнату рядом. Когда командир Ударной группы уже укладывался спать, он услышал громкое шипение, а в его комнату поползла гарь. Распахнув двери, Скоблин увидел, что весь зал наполнился дымом. Как оказалось, один из конвойцев сдирал со стен бархат и случайно оборвал проложенный под ним шнур с проводами[4].
В первую же ночь, проведённую белогвардейцами в городе, произошёл пожар в Дворянском собрании. «Весь Орёл, — вспоминал Левитов, — был освещён заревом». Пожар сразу же принял большие размеры, и к утру от здания не осталось ничего, кроме обугленных стен. «Печальное, унылое зрелище», — резюмировал Капнин. В результате пожара над городом поплыл, как писал «Орловский вестник», синий удушливый дым, выделение которого прекратилось только на третий день после пожара. «Вся внутренняя деревянная выделка выгорела. Погибло много имущества и обстановки (рояли, мебель и т. п.)», — сообщала газета. До сих пор нет единого мнения по поводу того, что именно стало причиной возгорания, и если в официальных советских источниках указывается на то, что здание было подожжено белыми, то Капнин, Левитов, а также ряд современных историков предпочитают версию того, что Дворянское собрание подожгли последние орловские большевики, бежавшие из города той ночьюШаблон:Sfn[4].
Второй день пребывания в городе
Молебен и парад. Общая обстановка
На второй день пребывания белогвардейцев в Орле, 14 октября, в день Покрова Пресвятой Богородицы, в 10 часов утра на городской площади состоялись молебствие и парад, несмотря на плохую, дождливую погоду, которая, как писал капитан Капнин, в тот день «резко изменилась в худшую сторону». Небо над городом заволокли тучи. Дурным предзнаменованием капитан счёл и то, что длительное время после начала молебствия на площади не было священника, которого нашли несколько позже. Молебен проходил при сильном, почти ураганном ветре, который дул настолько сильно, что «кучки людей», по словам Капнина, «с трудом удерживали большие соборные хоругви». При той же погоде прошёл и парад корниловских частей. Ввиду того, что на территории губернии всё ещё имели место боевые действия, и основные силы ударной группы не могли присутствовать на параде, в нём были задействованы только резервные части. Среди них был и офицерский батальон 2-го Корниловского полка, включавший в себя более 500 офицеров — «гордость» Корниловской группы. Замыкали колонну войск артиллерия, три танка и семь огромных 5-дюймовых английских тракторных пушек. В тот день орловчане впервые вживую наблюдали тяжёлую военную техникуШаблон:Sfn. Левитов вспоминал[4]:
На параде в Орле были только резервные батальоны полков. Настроение у всех было двоякое: и радостное, и тревожное. Жителей города было много, при виде танка, разрушавшего трибуну с красными флагами, толпа ревела от восторга, войскам кричали «Ура!», хотя все знали о создавшемся положении.
Нельзя с достоверностью описать точный облик города в дни занятия его корниловцами. Обозреватель газеты «Орловский вестник» описывал облик города в эти дни как «удивительно скоро преобразившийся, помолодевший, просветлённый», писал о том, что улицы города, ранее «мёртвые, одичалые», вновь наполнились движением, а горожан отличали «праздничные костюмы, праздничные лица». Отдельное внимание в статье было уделено одному из английских танков, который после парада был выведен на перекрёсток нескольких улиц, к низу центральной — Болховской улицы, сразу привлёкшему внимание горожан. «Старые и малые», по свидетельству обозревателя, «обходили его кругом, заглядывали вниз, в отверстия, трогали руками»[3].
Саквояж Зайончковского
Ключевую роль в итоге Орловско-Кромского сражения и — соответственно — в судьбе Вооружённых сил Юга России — сыграло событие, произошедшее в полдень 14 октября. В это время капитан Капнин вернулся в штаб Корниловской ударной группы. Дежурный офицер доложил начальнику штаба о том, что его ожидает некий красный офицер, имеющий сообщить ему нечто важное. Капнин приказал провести его в оперативную комнату для допросаШаблон:Sfn.
О том, как разворачивались дальнейшие события, можно судить только из мемуаров Капнина, которые были впервые опубликованы в 2006 г. в журнале "Вопросы истории" А.В. Ганиным. По свидетельству Капнина, в комнату вошёл человек примерно 24 лет в офицерской шинели без погон. Он представился личным адъютантом начальника штаба 13-й красной армии, известного военного историка, публициста и бывшего царского генерала А. М. Зайончковского и сообщил, что Зайончковский в душе сочувствует белогвардейцам и служит в Красной армии лишь вынужденно. По этой причине он поручил своему адъютанту остаться в Орле при отступлении большевиков и — по занятии города добровольцами — явиться в любой из белогвардейских штабов, чтобы доложить обстановку на Южном фронте РККА для дальнейшего использования этих сведений белым командованием. В доказательство правдивости своих слов офицер раскрыл и передал Капнину «большой кожаный саквояж», наполненный оперативными документами штаба 13-й армии, оперировавшей на тот момент против добровольцев. Особое внимание Капнина адъютант Зайончковского обратил на большую карту 10-вёрстного масштаба, на которой были детально отмечены планы красных по организованному окружению и полному уничтожению Корниловской ударной группы, глубоким клином
вошедшей в расположение врага, а в перспективе — широкому прорыву на курском направлении, который бы вызвал неминуемое отступление Добровольческой армии. Немало удивило Капнина то, что среди доставленных документов был почти полный список боевого состава Корниловской группы, вплоть до командиров полков и даже некоторых батальоновШаблон:Sfn.
Бегло просмотрев остальные документы, Капнин сделал ряд необходимых выписок и отметок на своей штабной карте, после чего приказал немедленно приготовить паровоз и отправить офицера-перебежчика под конвоем в Курск, в штаб 1-го армейского корпуса к генерал-майору А. П. Кутепову. В тот же вечер адъютант Зайончковского, предварительно прошедший и штаб 1-й пехотной дивизии, был доставлен в КурскШаблон:Sfn.
В тот же день Капнин и Скоблин обсудили создавшееся положение, сойдясь во мнении, что присланные Зайончковским документы обладали «огромной оперативной ценностью». Уже тогда оба они пришли к выводу, что положение Корниловской группы в Орле с каждым днём становилось всё опаснее, поскольку силы, сосредотачиваемые большевиками против неё, численно превосходили группу в 2-3 раза. В план дальнейших действий, разработанный ими, входило предложение о выводе из Орла корниловцев и смене их 3-м Марковским и 3-м Дроздовским полками, которые на тот момент находились в резерве, на стадии формирования. Корниловской же ударной группе, по этому плану, предписывалось перейти в наступление против сконцентрированных к западу от Орла красных частей, авангардом которых являлись знаменитые латышские стрелки. Этот план был передан в штаб 1-й пехотной дивизии генералу Тимановскому при помощи телеграфа. Ответ штаба дивизии, тем не менее, был отрицателен, и Корниловской ударной группе было предписано оставаться в городеШаблон:Sfn.
Организация структуры власти
14 октября 1919 года в 6 часов вечера в помещении орловского отделения Соединённого Банка под председательством полевого коменданта 1-го Корниловского полка и бывшего заместителя городского головы, а также при секретаре, чьи имена не разглашались, состоялось совещание с приглашёнными бывшими городскими гласными и служащими Городского общественного управления, в количестве до 20 лиц, «о городских надобностях текущего момента». По итогам совещания было принято шесть постановлений, каждое из которых было подробно запротоколировано, а затем опубликовано в газете «Орловский вестник». Имена лиц, возглавлявших то или иное ведомство, также не разглашались, при написании фигурируя как «NN»[5].
Одно из решений, принятых на совещании, касалось создания штата охраны, который предполагалось снабдить обмундированием и вооружением и использовать для охраны водокачки, электростанции и ещё ряда городских построек. Также воинскую охрану планировалось приставить к городским хуторам и огородам, а для наблюдения за порядком в городе — сформировать усиленные патрули. В ходе совещания было выдвинуто предложение по открытию бань для чинов Корниловской ударной группы с правом пользования дровами с орловских складов, принято предписание об осмотре запасов топлива на заводах Калле и Хрущова для водопровода и электростанции, а также об осмотре ряда городских зданий и мостов на предмет минирования. Кроме всего прочего, совещание постановило восстановить орловскую Городскую управу и Городскую думу. На единственном их совместном заседании было поставлено на очередь или разрешено несколько вопросов внутреннего распорядка Городского самоуправления и намечено десять отделов: продовольственно-хозяйственный, технический, финансовый, врачебно-санитарный и так далее. Заведующие отделами назначались из числа гласных[5].
В первые же дни пребывания в Орле белогвардейское командование произвело ряд назначений на ключевые посты в городе и — формально — Орловской губернии. Так, Орловским губернатором был назначен бывший председатель Новосильской уездной земской управы Ф. Д. Свербеев, начальником Государственной стражи — Н. М. Адамов, брандмайором — А. П. Беридзе, начальником ночной охраны — Матвеев, уполномоченным по заготовке продовольствия для Добровольческой армии — Н. А. Кварцев[5]. Власть в самом Орле принадлежала военному коменданту. Сначала им стал первопоходник поручик В. К. Хмельницкий, позже его сменил поручик Максимович. Городская комендатура располагалась в здании бывшей женской гимназии[1].
Городской быт при белогвардейцах
Торговля
На совещании «о городских надобностях текущего момента» было принято решение о разрешении в городе «свободной торговли продовольственными и другими продуктами, с гарантией неприкосновенности всех товаров». «В городе появилась пшеничная, ржаная мука, соль, сахар, мясо», — сообщал «Орловский вестник». Он же подчёркивал, что цены с появлением этих продуктов существенно понизились и стали доступными для всех горожан[5]. В свою очередь, большевистская газета «Красный Орёл» оценивала характер торговли при белых противоположным образом. В номере «Красного Орла» от 28 октября 1919 года (№ 6), в статье «Белые благодетели», говорилось, что в дни занятия города корниловцами торговцы отказывались принимать советские деньги, предпочитая им царские рубли и керенки, что лишало орловцев возможности покупать те или иные товары. Вместе с тем, что примечательно, автор статьи не отрицал, что при белогвардейцах в городе действительно появились «и хлеб, и прочие вещи и продукты»[6].
Нет источников, которые свидетельствовали бы о хождении на территории подконтрольного белым Орла деникинских рублей. Единственным упоминанием о денежном обращении в газете «Орловский вестник», которая вышла из печати всего за два дня до оставления города белыми, является заметка «Об обмене денежных знаков». «Вопрос об обмене денежных знаков будет выяснен завтра», — кратко гласила она[5].
Театр
Судя по заметке из газеты «Орловский вестник», в период занятия Орла белыми в нём функционировал городской театр, в спектаклях которого участвовали местные актёры. Спектакли начинались ежедневно в 7 часов вечера. Так, 17 октября на сцене театра шла «Трактирщица» Карло Гольдони[5].
Пресса
Единственной газетой, которая печаталась в Орле при белогвардейцах, стал «Орловский вестник». Ранее эта газета уже выходила в Орле в период Российской империи (в частности, именно в ней состоялся литературный дебют И. А. Бунина) и межреволюционные годы, но при большевиках была закрыта. На момент восстановления «Орловский вестник» позиционировал себя в качестве «газеты общественной жизни, литературы, политики и торговли». Газета продавалась по цене 2 рубля 50 копеек. Её контора и редакция располагались на Болховской улице, в доме Домогатского. Возглавлял редакцию некто Афанасьев[7].
«Орловский вестник» вышел только одним номером от 17 октября 1919 года, хотя планировался к выпуску «ежедневно, кроме дней послепраздничных». После возвращения в Орёл большевиков газета была вновь закрыта[7].
Происшествия
«Эпидемический характер», по сообщениям газет, по всему городу приняли грабежи, в том числе ночные. Мародёрствовавшими горожанами были, в частности, разбиты стёкла витрин советских магазинов. В тех городских районах, где несением ночной охраны занимались сами жители, грабежей не наблюдалось. В ночь с 14 на 15 октября на территории Орла сгорел цейхгауз бывшего Звенигородского полка, где находилось военное имущество[5].
Церковь
Орловское православное духовенство после взятия Орла белогвардейцами заняло нейтральную позицию. Когда корниловское командование предложило епископу Орловскому и Севскому Серафиму (Остроумову) отслужить благодарственный молебен по случаю «освобождения» города, тот ответил отказом[8].Шаблон:Не АИ Несмотря на недовольство, белые не стали применять к епископу каких бы то ни было репрессивных мер. В «Орловском вестнике» сохранилась заметка о предписании совещания «о городских надобностях текущего момента», в соответствии с которым представители Городского управления должны были обратиться к епископу Серафиму с просьбой о «торжественном перенесении городских икон из частных помещений в здание Думы на место прежнего их пребывания». Сведений о том, каков был ответ епископа, не сохранилось[5].
Харьковское совещание. Оставление Орла
В ночь с 14 на 15 октября красные взяли Кромы, создав угрозу левому флангу и тылам корниловцев. С этого момента под Кромы переместился центр тяжести боёв. На следующий день командир 1-го армейского корпуса ВСЮР генерал-лейтенант А. П. Кутепов собрал совещание в штабе корпуса в Харькове с целью решить создавшуюся задачу. Присутствовавший на нём Скоблин предложил, пользуясь сравнительной безопасностью правого фланга, растянуть фронт разворачиваемой Алексеевской дивизии от Ливен и Новосиля до Орла, а корниловцев — сгруппировать, бросить на Кромы и разгромить ударную группу противника. Однако Кутепов отказался от оставления Орла и ограничился полумерами, согласившись бросить к Кромам лишь 2-й Корниловский полк, тогда как остальным корниловским частям предписал оставаться под Орлом. Впоследствии Скоблин прямо характеризовал решение Кутепова как ошибочное[1].
17 октября Кутепов лично прибыл в Орёл, где провёл смотр резервных добровольческих полков, расквартированных в городе, а также посетил штаб дивизии. Познакомившись со сложившейся в окрестностях города ситуацией, генерал сказал, что удержание Орла представляется ему проблематичным, но, несмотря на это, город следует упорно оборонять. Однако, несмотря на данную установку, к 19 октября дальнейшая оборона перестала быть возможной. Части 13-й и 14-й красных армий охватили Орёл с трёх сторон. В районе Кром продолжались непрерывные ожесточённые бои между частями ударной группировки красных и добровольцами, чей наступательный запас заметно иссякал. Понимая, что другого выхода нет, Скоблин отдал приказ об оставлении Орла. 19 октября в 22:00, «непроглядной ненастной осенней ночью», в соответствии с приказом корниловские полки начали отход к станции Стишь. Белые, по словам Капнина, покидали Орёл «с тяжёлым чувством»Шаблон:Sfn. Вслед за белогвардейцами из Орла ушло большое количество горожан, как, например, семья будущего известного учёного Сергея Христиановича[9]. Сдерживая наступление эстонских стрелков заслонами 2-го полка, Корниловская дивизия ловко оторвалась от преследования и контролированно отошла на юг. Днём 20 октября в город без боя вошли красные[1].
Значение взятия Орла
Взятию белыми Орла придавалось большое значение как со стороны самих белогвардейцев, так и со стороны их противников. Сам главнокомандующий ВСЮР А. И. Деникин, далёкий от реальных событий, разворачивавшихся на территории Орловской губернии, в интервью иностранным корреспондентам заявлял, что теперь, после занятия Орла, «видит Москву в бинокль»[1]. Лишь многим позднее, в своих «Очерках русской смуты», Деникин признал, что оставление Орла и отступление Добровольческой армии до самого Харькова было неизбежным и «при тогдашнем соотношении сил и общей обстановке не могло быть поставлено в вину ни армии, ни командующему»[10].
Куда более трезвую оценку обстановке дал командующий Добровольческой армией В. З. Май-Маевский. Склонный к метафоричным, витиеватым высказываниям, он подметил[1]:
Орёл пойман только за хвост. Но у него сильные когти и крылья: как бы он от нас не улетел!
Но и за Май-Маевским замечалась неспособность к реальной оценке складывавшихся обстоятельств. Ещё до взятия Орла, в дни сложнейших боёв, охватывавших всю территорию губернии, он прибыл в расположение 2-го Корниловского полка. По воспоминанию М. Н. Левитова, тогда командующий только пообещал «взять ворону [красных] за хвост» и, воочию видя, насколько тяжела обстановка, крикнул при отъезде: «До свидания в Туле!» После же занятия Орла он отправил корниловцам телеграмму со словами «Орёл — орлам!», не приложив к ней плана дальнейших действий, которого, по словам Левитова, они так ждали[4].
Тот факт, что овладение Орлом имело огромное значение и придало белогвардейцам большую уверенность в себе, признавал в своей работе «Гражданская война в России: Разгром Деникина» маршал Советского Союза А. И. Егоров. «С выходом на Орловское направление южная контрреволюция достигла небывалых еще для белого движения побед… (…) …казались близкими конечные цели — захват Москвы и победа над большевизмом, как это мыслилось деникинским правителям». «Моральное значение потери Орла было бы огромным», — особо отметил он, рассуждая об угрозе оставления города красными, ещё до прихода корниловцев, а затем акцентировал внимание и на «огромном политическом значении обратного захвата Орла»[11].
Критика белогвардейцев
Критика власти ВСЮР в Орле известна в основном из советских источников, наряду с диаметрально противоположными сведениями.
В 1989 году в статье «Орловцы не покорились», приуроченной к 70-летию окончания Орловско-Кромской операции, И. Клиорин назвал период пребывания белогвардейцев в Орле «оккупацией», как большевики называли занятие белыми частями и других населенных пунктов. По его словам, в эти дни «в городе царил пьяный белогвардейский шабаш: людей вешали на деревьях и фонарных столбах, расстреливали, насиловали женщин», а на улицах «валялись трупы»[12]. Похожую оценку событиям октября 1919 года дала и газета «Красный Орёл», писавшая о «неистовствах деникинских банд». Её материалы указывали на многочисленные грабежи и мародёрства со стороны корниловцев, которым подверглось, по сведениям газеты, около 500 семейств, впоследствии зарегистрировавшихся в отделе социального обеспечения при Губревкоме[13]. Примечательно, что и некоторые белые офицеры, командовавшие корниловскими частями при взятии Орла, в своих мемуарах признавали, что случаи мародёрства тогда действительно имели место. Так, помощник начальника Корниловской дивизии М. А. Пешня с сожалением признавал, что большинство солдат Добровольческой армии «атаковали Курск и Орёл каждый для себя», что при взятии городов ими руководили «низменные инстинкты, психоз наживы и разврата гнал их в бой, и здесь они боялись опоздать». В том состоянии, в котором корниловские части пребывали при вступлении в Орёл, Пешня характеризовал их как «тучу мародёров»[1]., однако это мнение Пешни полностью опровергается есаулом марковцев Борисом Пылиным:С приходом добровольцев наш город нельзя было узнать, все выглядело как-то по-праздничному. На базаре было небывалое оживление, откуда-то появились сахар, мука, масло, яйца. Крестьяне опять повезли продукты в город", - вряд ли их тянуло бы туда, если бы их там грабили и вешали... Добровольцев настолько поразили изголодавшиеся жители, что марковские повара по личной инициативе стали подкармливать горожан из полевых кухонь. Сообщений о враждебных белым действиях в Ливенском и Елецком уездах нет; напротив, многочисленные добровольцы пополняли их ряды.[1]
Известно, что против «открыто враждебных элементов» в Орле белогвардейцами решительно применялась смертная казнь, но точных сведений о её массовости нет[1]. С другой стороны, в «Красном Орле» от 23 октября сообщалось о проведении в тот же день панихиды и похорон «жертв нашествия деникинских банд»[14].
Примечания
Источники
- Литература
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Шаблон:Книга
- Брошюры
- Статьи и публикации
- Шаблон:Статья
- Шаблон:Статья
- Шаблон:Статья
- Шаблон:Статья
- Шаблон:Статья
- Шаблон:Статья
- Шаблон:СтатьяШаблон:Недоступная ссылка
- Шаблон:СтатьяШаблон:Недоступная ссылка
- Шаблон:Статья
- ↑ 1,00 1,01 1,02 1,03 1,04 1,05 1,06 1,07 1,08 1,09 1,10 Шаблон:Статья
- ↑ Шаблон:Книга
- ↑ 3,0 3,1 3,2 Шаблон:Статья
- ↑ 4,0 4,1 4,2 4,3 4,4 4,5 4,6 4,7 Шаблон:Книга
- ↑ 5,0 5,1 5,2 5,3 5,4 5,5 5,6 5,7 Шаблон:Статья
- ↑ Шаблон:Статья
- ↑ 7,0 7,1 Шаблон:Статья
- ↑ Шаблон:Статья
- ↑ Шаблон:Warheroes
- ↑ Шаблон:Книга
- ↑ Шаблон:Книга
- ↑ Шаблон:Статья
- ↑ Шаблон:Статья
- ↑ Шаблон:Статья
.JPG){kind=link}
.jpg){kind=link}