История из жизни:37540
Один приемЯ заметил, что наибольшим успехом здесь пользуются историиобстоятельные: с преамбулой и обязательным уведомлением типа "заподлинность сего ручаюсь головой, - хотя случилась история и не со мной,а с двоюродным дядей брата бабушки моей жены. Было это в те славныевремена, когда...". С другой стороны, совершенно непопулярны эпистолы,начинающиеся словами "еду я сегодня зайцем в трамвае "Аннушка"" или"идем мы давеча с Генычем по проспекту Вернадского".Тем не менее, рискну рассказать не овеянную дыханьем веков историю,вдобавок случившуюся со мной, а не с пятой водой на киселе.Для порядка - прошу считать вышесказанное преамбулой.Стою на Арбате у раздаточного окошка "Макдональдса", выходящего наулицу, - там всегда быстро идет очередь, потому что многие берут толькорожок мороженого или стакан газировки, а не заказывают по три подноса,тщательно выбирая игрушку для "Хэппи мил". Как обычно на этом месте,подваливает соотечественник и просит "три рубля на хлеб". Не "сколькосможешь" и не "хоть копеечку", а именно "три рубля на хлеб". Одет оннеброско: промасленная телогреечка с торчащими из дыр кусками прелойваты, обоссанные штанишки тридцатых годов прошлого века, некогда белыеженские кроссовки, снискавшие популярность на заре перестройки. Лет ему,может быть, сорок, а, может, и восемьдесят: короста на лице иклочковатая борода с запутавшейся в ней зеленой соплей и яичнойскорлупкой не позволяют определить возраст более точно.Получив отказ, мой алкороссиянин идет дальше по очереди и неожиданнодаже для себя самого встречает понимание прямо у стоящего за моейспиной. Я оборачиваюсь посмотреть на мецената и вижу молодящуюся женщинулет сорока пяти (ее возраст определить гораздо легче). Она изящно, нодовольно безвкусно одета и очень напоминает героиню Ханаевой из "СтарогоНового года", любую фразу начинавшую словами "мы, люди искусства...".Словом, выражение лица у нее такое, будто она только что непринужденнопрослушала все записи Николая Баскова и теперь с легкой душой и любовьюко всему сущему идет в галерею Шилова, чтобы стать еще чутче. Кстати,начет ссущего: он трется о мое плечо, радостно гукает и что-то гонит отом, как купит на три рубля семь хлебов и накормит ими сорок сороков.Запах при этом от него идет категорический: глаза щипет. Наша же фифаникак не извлечет из крохотного кошелька три рубля десятикопеечнымимонетами: только наберет два девяносто, как рубль семьдесятпроваливаются обратно.Между тем новоявленный Моисей, вполне освоившись, претендует ужена четыре рубля и норовит вытереть об мою спину липкую бороду.Загнанный в треугольник очередь-бомж-прилавок, я злюсь, но отодвинутьсярешительно некуда.Наконец, приняв мой заказ, девушка обращается к даме: "Делайте заказ,пожалуйста". Но даме не до того: у нее только что упали шестьдесяткопеек, да не в кошелек, а прямо в сумочку, и их теперь так сразу несоберешь. Девушка повторяет свое предложение насчет заказа, но реакциивновь нет. Очередь начинает гудеть, мол шли бы вы, мадам, со своимкавалером... прямо в галерею Шилова - там бы и поели. А продавщица, каки положено по инструкции, все твердит про заказ. Тогда я не выдерживаю иговорю: "Подождите девушка. Какой там заказ - у нас тутблаготворительная акция в разгаре". Так как смеяться на работесотрудникам "Макдональдса" не положено, девушка больно кусает себя загубу и отворачивается. Тогда Лжеханаева достает из кошелька десятку,испепеляет меня взглядом, очень театрально - хлеб-солью с полупоклоном -подает ее ошалевшему от счастья дяде и говорит: "Вот, любезный, купи двабатона и накорми свою голодную семью". "Любезный", утробно урча, какнашедший селедочную голову помоечный кот, удаляется, а эта малахольнаяповорачивается ко мне и говорит: "Надо быть милосердным, молодойчеловек. Вам знакомо выражение "молость к павшим"?" "Нет, - говорю, -мне знакомо выражение "милость к падшим". "Тогда, - подводит онанеутешительный итог беседы, - нам не о чем с вами разговаривать".Не о чем - так не о чем. Я человек покладистый.Заказы нам приносят одновременно, поскольку моя оппонентка купила"только чизбургер". Она так и сказала продавщице укоризненным из-затого, что та не оценила тонкость момента и бездушно призывала делатьзаказ, тоном: "Только чизбургер, милая моя".И вот мы синхронно разворачиваемся и делаем десять шагов по направлениюк метро. Она, думая, что я жестокосердное чудовище; я, полагая, что онаошибается на мой счет. И тут открывается дверь магазинчика и нанебольшом крылечке появляется наш герой. За время разлуки с нимпроизошла разительная перемена: из прибитого забулдыги он превратился вкороля жизни. На лице его играет наглая ухмылка, а в руке - да-да, вы неошиблись - чекушка. Благодетельница останавливается так резко, будтоБасков (или Шилов) с размаху ударил ее по лицу горячим полотенцем. Онасмотрит на короля жизни, потом на меня: вижу ли я эту унизительную длянее картину, и, ломая руки, восклицает: "Друг мой, но ты же говорил, чтоденьги тебе нужны на хлеб для голодной семьи!" Глядя сверху-вниз,молодцеватый бомж игриво подмигивает малахольной, откручивает пробку и собидой говорит: "Мать, ты не поверишь: в этом магазине нет хлеба. Совсемлюди охуели... Твое здоровье".И выпивает чекушку до дна.
См.также
Внешние ссылки
