История из жизни:138767
Было это весной 1974 года. К этому времени разменял я первый год службы,был командиром «Шилки» и носил присвоенные приказом Главкома ВМФАдмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова две заветные лычки (этообстоятельство - лычки от Главкома - вводило в тихое бешенство моегокомбата, не разжалуешь в случае чего, никак). Сержантам в ту порудоверяли не только глотку драть в казармах и на плацу, но и болеесерьезные дела поручали. Комбат вызвал меня в канцелярию и приказалсобираться в командировку, надо было сопроводить в учебную часть подБердянском молодого матроса Колю Мыльникова. Парень он был тихий,деревенский, но поскольку присягу еще не принимал, а дорога дальняя (нешутка через весь Союз с тремя пересадками ехать из Балтийска вБердянск), подготовку парня я начал с того, что дал ему почитать СводВоенных Законов (увесистая такая книжка). Убедившись, что Коля прониксякарами за военные преступления, выписал я в строевой части аттестаты,требования на проездные документы, командировочные предписания и ещекучу всякой бумаги, получил инструктаж начальника штаба и в путь. Такойже как я, годовалый старший матрос Петя Кусок, водолаз изинженерно-десантной роты, составил мне со своим молодым бойцом, ехавшимтоже в «учебку», компанию до Харькова. Загрузились мы в поездКалининград - Харьков, заняли последний отсек плацкартного вагона и подпоедание выданного сухого пайка и разговоры, тронулись в дорогу дальнюю.Где-то между Калининградом и Вильнюсом в вагон набилось десятка три«дембелей» из какой-то мотострелковой дивизии, с водярой, матюгами,песнями и прочими прелестями достойного «дембеля». Мы, как парнискромные, но гордые своей принадлежностью к элите, в контакт с ними невступали, подстрижены были все под «ноль» (это тогда было такоезлодейское проявление «дедовщины», пока на второй год не перевели –никаких чубов из-под берета и все знали, стриженый - значит еще«салага»), одеты в общефлотскую форму № 3 и принадлежность нашу кморской пехоте выдавали только «штаты» (красный круг с золотым якоремвнутри на черном фоне) на левых рукавах, на что «пехтура» понеобразованности своей внимания не обращала. В Вильнюсе в вагон сели сдесяток парней из ВДВ и заняли первый отсек, тот, что возле купепроводников.«Пехтура» упилась в хлам, загадила вагон и друг друга и возжелала, чтобынаши молодые матросы им отстирали их облеванные мундиры. Эта «предъява»была послана соответствующим образом с применением наиболее цветистыхоборотов из «малого загиба Петра Великого» (на Флоте матом не ругаются,на нем разговаривают, увы, традиция!). Услышав ответ, напрочь обличающийих солдафонскую серость, наши оппоненты решили побоксировать и всейгурьбой навалиться на нас, что сделать в тесных условиях вагонадостаточно трудно. Заняв оборону, мы вчетвером (молодые, хоть и неприсягали, но уже прочувствовали, что такое честь мундира и ощутилигордость за принадлежность к элите) успешно отбивали атаки, удерживая засобой наш последний рубеж - отсек и гальюн. Разрешение ситуации изпатового положения ускорил вопль проводницы – «Моряков бьют!».Собравшие праздновать ВДВ-шники (великолепная советская крылатаяпехота!), до этого не выглядывавшие из своего первого отсека по причинесвоей невозмутимо грозной силы, поинтересовались, каких еще моряков тампытаются бить пьяные мотострелки? Увидев «штаты» у нас на «фланелевках»,парни прояснили вопрос и с боевым кличем: «Братки-морпехи, держи рубежкрепко, мы сейчас с тылу подмогнем!», начали теснить, давить ираскидывать на полки мотострелковое воинство. Мы же из обороны перешли вуверенное наступление и встретились с «голубыми беретами» на серединелинии фронта, где-то посреди вагона. Серая солдатчина была повержена,раздавлена, смята и полностью деморализована. Узнав причину конфликта,деды из ВДВ общим сходом с МП постановили наказать зарвавшихсявоеннослужащих и заставить их просить разрешения на посещение гальюноввплоть до самого Харькова, что неукоснительно соблюдалось и исполнялось.Вот такое братство по оружию…..
См.также
Внешние ссылки
