История из жизни:197672
СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!История не смешная, о войне.Услышал я ее в 1977 или 1978 г. при следующих обстоятельствах. По-видимому, на волне вновь возросшего интереса к войне к 30-летию победы в 1975-ом, один ВУЗ продолжал вести активные контакты с ветеранами одной достойной пехотной дивизии, организовывал встречи с ними и приглашал на эти встречи и молодежь. Выбор дивизии был обусловлен ее изначальным формированием в данном городе, хотя в нее и вошли малочисленные кадры из другой бригады, приказавшей долго жить под Москвой. На одной из встреч оказался и я. Ветеранов на ней было человек 40, из них 3 женщины. Встречу запечетлевал ВУЗовский фотограф, фото которого в матроской форме я ранее видел в ВУЗе, на почетной доске с ветеранами войны.Вначале была торжественная часть, в аудитории, которая оказалась плотно заполнена молодежью, сотни с полторы, как я не очень уверенно помню. Выступали ветераны, я запомнил кусок одного из выступления. Это был в прошлом дивизионный разведчик, он рассказывал, что после отступления немцев под Москвой они, советские, находили нераспакованные ящики с медалями за взятие Москвы.Через некоторое время (неск. дней-месяцев вроде бы) была еще одна встреча, на этот раз в форме банкета с речами на нем. Снова с фотографом, матросом в войну. Он очень активно ходит и фотографирует с разных ракурсов разных участников встречи. Сидя за столом, вижу, как ветераны становятся все более взволнованными, эмоциональными, видимо из-за встреч, возлияний и воспоминаний вместе взятых. У женщин-ветеранов слезинки наворачиваются. В какой-то момент времени произносит из-за стола речь тот самый дивизионный разведчик. В это время позади меня проходит другой ветеран, который , посмотрев на выступающего разведчика, с явной ненавистью прозносит: "Штабная крыса!". И это-то через 33 или более лет! Как будто только вчера один месил грязь в окопе и шел под пули, а другой из штаба хаживал в разведку. Еще большее погружение в атмосферу войны я наблюдал далее, когда зазвучала танцевальная музыка. Ветераны без долгих раскачек пошли приглашать своих бывших боевых подруг, а у тех заблестели глаза, появилось игриво-веселое выражение на лицах, и вроде как даже стали разглаживаться морщины!Места за столом возле меня опустели, и тут я встречаюсь глазами с фотографом. Он своим энергичным шагом подходит и садится рядом со мной. И вижу, что он тоже оказался взволнован. И он начинает мне говорить в духе "Ой, чего только не пришлось пережить!...". И без перехода начинает рассказывать свою историю. Новороссийск, наши собираются оставить город вот-вот. Фотограф (тогда матрос) служит на подлодке, которой приказано уходить. Местные жители стали так упрашивать капитана, что тот не выдержал, и скомандовал взять гражданских. Плыли под водой (видать, поверхность воды и воздух уже контролировались противником). Стало не хватать воздуха, стало нечем дышать, у фотографа (матроса тогда) стало путаться сознание. Тут фотограф замолчал, его стали душить спазмы. Затем он поднял руку вверх, резко махнул ею вниз, встал и молча ушел.Больше мне с этим фотографом говорить не пришлось. Мы пересекались неск. раз в коридорах ВУЗа, но я не считал себя вправе проявить инициативу покопаться в его душевной ране, а он сам желания не высказывал.P.S. Из интернета я выяснил только, что затопленой или взятой в плен подлодки в районе Новороссийска в войну не было.Может, кто-то из участников или очевидцев этой истории рассказал людям больше?Интересна личность капитана, мотивация его решения. Ведь вся ответственность за принятое решение лежала на нем и только. Вполне ведь мог получить по полной, к примеру "за потерю боеспособности в условиях боевых действий".P.P.S. "Но кораблям, что следуют за нами/Придется драться с теми же волнами/И скрежетать от той же самой боли/О те же скалы ребра ободрав." (Новелла Матвеева)
См.также
Внешние ссылки
