История из жизни:83806
Почти дословная история случайного попутчика в вагоне второго класса.(поезд Киев – Сумы, май 2005 г.)Когда принц Гуатама сложил в своей голове цветные осколки мироздания,созидая собственную картину мира, он и представить не мог, что наиболееблизкие его духу последователи рассредоточились по далекой севернойстране. Конечно, полностью отказаться от желаний нашим апологетам почтиникогда не удавалось, но сводить их количество к минимуму –для отдельныхжителей нашей страны стало делом привычным. В частности Тимофей Титькин,проживший почти три четверти прошлого века безвыездно в селе ПодлесновкаХ-ской области, имел только одно желание: выпить (закусить повозможности). Это крохотное и простительное для нашего славянскогоменталитета желание, удавалось ему удовлетворять ежедневно, после чегоон вполне реально погружался в непроницаемую нирвану до следующего утра.Был он часовых дел мастером.Вернее сказать стал им после того, как труд физический (кому чеговскопать, перенести) ему опротивел и даже был противопоказан нашим жесельским фельдшером Аркадием Сергеевичем Бабием – человеком редковстречающейся в сельской местности учености. В частности АркадийСергеевич утверждал, насколько я понял из дошедших до меня разговоров,что тяжелый труд в похмельном состоянии организма приводит к повышенномуего (организма) износу и чреват апоплексическим ударом. Странно, но речисельского эскулапа подействовали на Тимофея, относившегося до этого ксвоему здоровью, как и принято у адептов ранее упомянутого учения, самымпренебрежительным образом.В один из летних месяцев, воспользовавшись недлительной побывкой стилягии лоботряса Вовки Гришко, а также полученными молодым человеком знаниямив городском ПТУ по специальности «часовщик», Титькин доскональноразобрался в работе часового механизма да так ловко, что ему даже изгорода часы стали привозить. Но, по правде говоря, случалось это редко,и кормиться/пить Тимофею приходилось, в основном обслуживая местнуюпублику.Утро начиналось у часовщика с обхода ближних, а затем и дальних соседей.Каждому встреченному им жителю он, как «здрасте» говорил «скок время? »И так это стало обыкновенно, что и величали его меж собой – «Тимохаскока время».Часы в селе шли исправно, а если и ломались, то стояли недолго, максимумдо утра, если мастер уже отбыл в нирвану. Вот собственно и все оТимофее, разве что следует упомянуть о месторасположении его дома. Былон бревенчатым, запущенным, с прогнившей местами соломенной крышей ирасполагался у самого края села, там где «Бычье озеро» тольконачинается, поэтому когда «Тимоха скока время» отошел в мир иной, домего остался невостребованным и до сих пор стоит на том же месте, таращапустые глазницы окон на наше озерцо.Вторым, и уже не косвенным участником истории был Вася «Подрывник» -человек известный, соперничающий в определенном роде с братом Никодимом –единственным монахом Ново Николаевского монастыря, существующего лишь вего воображении. У нас есть железнодорожная станция и три поездадальнего следования останавливаются на ней минут на пять по неизвестнойместным жителям надобности, но брат Никодим за эти то пять минутокуспевает иной раз два вагона обойти, собирая пожертвования с пассажировна строительство своего монастыря. Деньги собирает не суетясь, аккуратнозаписывая имена подающих в большую ученическую тетрадь, оклееннуюстарыми клеенчатыми обоями с абстрактным рисунком и почему-томальтийским крестом, нарисованным от руки шариковой ручкой. Списокдарителей, - вежливо объясняет он, - нужен для поминания братиейблагодетелей своих в молитвах ежедневных и еженощных.Просим о ниспослании им здравия на долгие лета.Подают «от души». Это вам не «помогите, мы не местные, отстали отпоезда».Приелось.О «Подрывнике». Прозвище это родилось в одно летнее утро, размеренноетечение которого было нарушено криками во дворе Василия. Надо сказать,что человек он степенный, культурный и работал в те еще временакладовщиком.Работа не пыльная, только не хотел идти никто. Возможно из-за того, чтопредыдущему дали пять лет с конфискацией. Но Василия это не остановило,поскольку еще во времена учебы в городе он вступил в партию и теперь могразговаривать с председателем не только как подчиненный с начальником,но и как коммунист с коммунистом. Скоро жизнь и у него наладилась.Старый дом свой обложил кирпичом, внутри устроил туалетную комнату сванной и унитазом, что в наших краях считалось диковинкой, и одеватьсястал с несвойственным сельской местности вкусом.В то утро жена его, Валентина пыталась вывести пятно на подаренномВасилием крепдешиновом платье при помощи найденной смеси ацетона сбензином. Опыта по части выведения пятен не было и платье к ее изумлениюрастворилось полностью. Полученную в результате химического опытажидкость василькового цвета Валя вылила в унитаз, когда проснулся еезаконный супруг и кормилец. В момент когда Василий садился на фаянсовоечудо, радуясь возможности приобщиться к городским удобствам, он конечночувствовал некий запах, но значения этому придать не успел. Привычнымдвижением он зажег сигарету «Космос» и бросил спичку в унитаз.Зашедший на крики Василия и причитания Валентины сосед увидел хозяинадома почти по пояс втянутого в унитаз своей филейной частью. Пришлосьразбивать кувалдой этот фарфоровый оплот гигиены, что дало жителям пищудля разговоров на целую неделю, которую справедливости ради надоотметить, главный виновник сплетен провел в полном молчании.Именно с этого момента, условно именуемого "большим взрывом", сталВасилий Михайлович проявлять некую чудаковатость, прежде ему несвойственную. Сперва он выучил все о взрывчатых веществах и дошел в этойнауке той вершины, что посылал в министерство обороны официальноепредложение о замене тротила на какое-то другое, более эффективноевещество.Самое удивительное в том, что ему пришел ответ в казенном, невзрачномконверте с синим штампом на адресе отправителя, где сообщалось онецелесообразности применения указанного Василием вещества, из-за егокрайней неустойчивости, что, в свою очередь влечет сложности в хранениии транспортировке. Прозвище"подрывник", однако закрепилось за ним окончательно немного позднее,когда в ночь на "Ивана Купалы" он решил отойти от вековых традицийпразднования этого дня. Прежде всего, Михалыч хотел сделать это событиенезабываемым для односельчан и это, надо признать, ему удалось, когдапущенная ракета с фейерверком "ночной дракон", кропотливо собраннаямастером сожгла новенький еще коровник. Увлечение пиротехникой вскорепрошло (не без влияния бухгалтерии), уступив место другим, не менееэкзотическим для нашей местности занятиям. В активе "подрывника"изобретение "вечного двигателя", который он пытался установить навелосипед почтальона, активный поиск контактов с внеземнымицивилизациями и попытка обнаружения "снежного человека" в районеобширного пустыря, расположенного в 10 км от райцентра.Несколько лет назад его интересы помельчали: он увлекся краеведением имог битый час талдычить свежему человеку об архитектурных достоинствахбывшей помещичьей усадьбы (ныне сельсовет) и нелегкой судьбебарина-сахарозаводчика, вынужденно эмигрировавшего в Швейцарию в 1918 г.И кто бы мог представить, что именно это безобидное времяпрепровождениеприведет Василия к диагнозу "шизофрения"? Диагноз почти всегда спорный,но согласно популярному в определенных кругах П. Коэльо «Шизофреник –это человек, имеющий естественную склонность отстраняться от этого мирадо тех пор, пока, вследствие какого-нибудь события – тяжелого или неочень, - он не создает реальность, существующую лишь для него одного».Не думаю, что наши эскулапы знакомились с литературным наследием бывшегопациента психиатрической клиники, но диагноз скорее верный, чемнаоборот. Вася«подрывник» целые дни теперь проводил за изучением библии, отказываясьпри этом примкнуть к немногочисленному приходу отца Аристарха – вечногооппонента брата Никодима в религиозных спорах. Из обращенных кодносельчанам бормотаний выходило, что Василий хочет найти в вечнойкниге подтверждение своему новому убеждению в том, что так называемыйпотусторонний мир является параллельным нашему и пересекается с нимвремя от времени. На вопросы о причине столь резкой перемены интересов имнения, он делал большие глаза, судорожно сглатывал и показывал пальцемв направлении давно заброшенной хижины Тимофея Титькина.Только недавно и совершенно случайно узнал я некоторые подробности о техсобытиях, что привели «подрывника» к исполнению роли «сельскогодурачка».Собирался я на рыбалку, уделяя внимание снастям, советам бывалых изакупкам основных продуктов (мясо, водка, хлеб). Как-то получилось самособой, что за три дня до выезда на волшебную недельку, о запланированноймной сотоварищи акции знал почти весь отдел. Рыбаков у нас оказалосьгораздо больше, нежели я себе представлял, ибо каждый норовил поделитьсякакой–либо одному ему известной хитростью ужения рыбы. Почти всесообщаемые сведения казались мне известными или уже были опробованы мноюна водоемах нашего края, но я был искренне удивлен, когда ко мне вкурилке подсел Толик «тореадор». Кличку свою он получил давно, когдапремированный путевкой в Испанию за какие-то небывалые успехи всоцсоревновании, попал на корриду и, будучи слегка навеселе вызвалсянемного подразнить бычка с подпиленными рогами на потеху местнойпублике. Потеха удалась, что стоило ему двух ребер, зато какиевоспоминания!- Я раньше тоже любил рыбу ловить, - неуверенно начал Толя.- А сейчас что же? – спросил я, ожидая услышать рецепт вываживания щуки или секрет изготовления жерлицы.- Да понимаешь, случай со мной был интересный.- Русалку что ли за хвост подцепил? – пошутил я.- Приехали мы с кумом в Подлесновку, - продолжил Толян, не обращая внимания на мою попытку съюморить, - забросили удочки, выпили, снова забросили, снова выпили.- А где там ловили то? – поинтересовался я.- Да на «Бычьем», где же еще? – удивился «тореадор». – А ты знаешь те места?- Да так, - неопределенно махнул я рукой. - А что за история?- А, ну конечно, - сказал он после небольшой паузы, вызванной, как мне показалось сомнениями по поводу стоит ли делиться со мной воспоминаниями. –Проснулся я в камышах вечером, вокруг никого. Кума и след простыл.Голова болит, похмелиться нечем и автобусы уже не ходят. Короче, еслисуществует ад, то выглядит он примерно так же, как тот вечер у «Бычьегоозера». Эта мысль мне еще тогда в голову пришла, отчего все окружающееприобрело какой-то нереально мрачный оттенок сказок Андерсена. Пошел я вдомик заброшенный, на окраине, решил там ночь пересидеть. Спички хотьбыли у меня и на том спасибо. Развел костерок и всю ночь, глядя в него,просидел. О многом я тогда передумал и, если честно последняя это пьянкамоя была, веришь?Я кивнул, совершенно не понимая, зачем ему нужна моя вера в то, что онне пьет, поскольку этот факт считается у нас общеизвестным. Видимо онсам все еще сомневается в этом.- Наступило утро, - продолжал «тореадор». – Я еще никогда так не радовался первым лучам солнца. И тут замечаю я странного человека, пробирающегося к моему ночлегу.- «Подрывник»? – вырвалось у меня.- Что? – переспросил Толик.- Не обращай внимания, - махнул я рукой.- А я стою в глубине дома, - продолжил мой собеседник, - не видно меня.Может, этого я не учел. Но, в любом случае рад был я тогда, что ночьзакончилась, что голова больше не болит, и человеку этому я рад был, какродному. А о чем говорить с незнакомым человеком? Я возьми да и крикниему «скока время»? Тут началось неописуемое с точки зрения здравогосмысла. Человек сначала присел, потом принялся тихонько так подвыватьчто-то вроде «Тимоха не трогай», а потом, когда я уже намеревался выйтипоговорить с загадочным гостем, он так дал деру через бурьяны и остаткиплетня, что я только головой успел покачать. Очень сильное впечатлениеэто все на меня тогда произвело, - вздохнул Толик, выбрасывая сигаретныйокурок в специально отведенное место, - с тех пор и не пью и на рыбалкутоже не хожу.Я думаю можно ли теперь Василия вернуть к нормальной жизни? Стоит ли егопознакомить с «тореадором»?Garry
См.также
Внешние ссылки
