История из жизни:83809
Графиня Мотя-ХристяВ наружную дверь квартиры Елизаветы Ивановны Голубевой я стучал громкои долго, ибо на подобную неучтивость были уважительные причины: хозяйкеисполнилось на днях 87 лет от роду; хозяйка плохо слышала, видела исоображала. Зато эта древними годами женщина ежемесячно платила заэлектроэнергию не в пример многим более молодым жителям села Бектышево,у кого с органами чувств было все в порядке, а вот гражданской совестине было совсем.Жители улицы Сельская передали мне, что долгожительница обиделась наменя, контролера Энергосбыта, за то, что я всем ее соседям поменялэлектросчетчики, а ее жилье обошел стороной. Вот почему я, полныйрешимости исправить эту оплошность, ломился в дверь квартиры ЕлизаветыИвановны.Внезапно дверное полотно ушло вовнутрь сеней, да так быстро, что я едване въехал своим кулаком в приветливое лицо зятя хозяйки!- Заходи, тезка, заходи скорей! - пригласил Михаил Андреевич радушно.- А я в окошко увидел, что это ты... Вот с кем, думаю, мы выпьем редкой водочки да закусим икрой паюсной...- Если сказать по-простому, то выпьем самогонки и поедим молотой на мясорубке кильки? - съязвил я зачем-то.- Обижаешь, нача-а-альник! - ответил мне собеседник.И он был прав: на кухонном столе стояла хрустальная бутылка объемом0,75 литра, красивая-красивая... В Москве такая бутылка пустая стоит 68рублей, а полная - 290! Рядом с хрустальным чудом лежала на столеоткрытая консервная баночка с черной икрой, на блюдце - сливочноемасло, далее - черный хлеб и две головки репчатого лука. Ну не пещераАли-Бабы, а?- На работе не пью и не тянет! – солгал я мужественно. – Я пришел к Елизавете Ивановне заменить электросчетчик…- Ну а потом выпьешь? – не унимался искуситель.- Да что Вы?! – простонал я. – У меня в горле застрянут такие деликатесы, ей-богу! Всю пенсию, небось поистратили на этот губернаторский полдник?Сказать по-честному? Ни рубля... Это вчера дала в отпуск сюдаблагодарная мне до гробовой доски женщина…Жена, что ли? - ахнул я в изумлении.- Не-е-т! Одна знакомая… Графиня Мотя-Христя!- Как? Как ее зовут? – переспросил я тезку. – Смеетесь надо мной, да? Про графа Монте - Кристо читал, а про названную Вами графиню даже не слышал… Тем более Вам 68 лет, какая уж тут знакомая…- Давай по стопарю вмажем, Михаил Николаевич, - продолжал соблазнять меня зять Елизаветы Ивановны. – А я тебе такой роман изложу, какой Дюме и не снился…Вы сами выпивайте и рассказывайте, а я буду менятьэлектросчетчик, ладно?Соединим полезное с приятным! – начал хитрить я. – С электричествомработать – не картошку копать… Сами знаете.Ну, а тогда выпьешь? – не унимался общительный выпивоха.- Тогда выпью! – расчетливо пообещал я в полной уверенности в том, что хрустальная емкость опустеет к концу моей работы.Минуты три каждый из нас молча занимался своим делом: он выпил изакусывал бутербродом с икрой, а я начал ревизию прибора учетаэлектроэнергии. Чего греха таить: захлебывался я обильной слюной в этиминуты, хотя не позже как полчаса назад хорошо пообедал. Да-а слабчеловек и духом, и телом!У меня младшая сестра, Михаил Николаевич, - нарушил молчание тезка,задымив дорогой сигаретой, - бойкая была женщина, служила в торговлепродуктами. Сама не пила, других приструнивала по этому делу. За этогрузчики-алкаши на продуктовой базе года два назад изловчились даопустили ей на голову задний борт грузовика, что разгружали у склада.Долго она лечилась в клинике №16 для психов, да там и померла, бедолага.Я нечасто навещал ее потому, как противно было заходить и выходитьчерез проходную на Каширское шоссе: личный шмон каждый раз, допрос… Даи на территории больницы какие только дураки к тебе не пристанут…Вот и в тот день, когда я навестил сестру живую в последний раз, идудвором на выход, жалею ее, настроение препаршивое, а тут ко мне шастьодна лахундра в больничной робе.- Я как граф Монте Кристо, - зашептала быстро-быстро, - заключена здесь невинно... Будьте мне братом Харей, озолочу...- Аббатом Фаррио наверное? - не утерпел я, чтобы не проявить свою начитанность. - Это католический поп помог графу Монте-Кристо бежать из тюрьмы, а перед этим дал карту для поиска огромного клада.- Да? - удивился Неодюма. – Ты читал, поди, про все это, а я собирался-собирался, да так и не прочел. Поэтому я, неуч, и обиделся на лахундру за то, что она предложила мне быть ее братом Харей. Да-а.- Если я буду братом Харей, - говорю я дуре, - то ты – графиня Мотя-Христя, небось? Говори скорее, что мне надо сделать, сестpa!- Брось мое письмо в почтовый ящик за зоной... Озолочу...- Давай, - говорю. – Запомни телефон мой домашний... Позвони, когда золота насобираешь, графиня... Запоминай: 901-87-33!А самому жалко бабу: слезы в глазах, трясется вся от страха, космынечесаные, вся немытая... Тьфу, да и только! На проходной амбал в беломхалате первым делом - вопрос ко мне:- Вам ничего не передавали на вынос?- Передавали, - отвечаю.Охранники бросились ко мне, как собаки за костью.- Кто? Что? Кому? – загалдели вокруг.- Привет, - говорю, - передали на вынос. Кому? – не сказала…Во-он та, лахундра чокнутая. Графиня Мотя-Христя...- А-а, ту мы знаем, успокоились псы. - Сейчас приветы посылает, а раньше норовила письма в генпрокуратуру передавать через посетителей, дура проклятая! Проходите, гражданин, отнесите от нее привет туда - не знаю, куда, тому - не знаю кому... Хи-хи-хи... Ха-ха-ха...Бросил я письмо ейное в почтовый ящик далеко от Каширки. Да и забылпотом обо всем: то сестру хоронил, то с работой неурядицы были,пустопорожние хлопоты, словом. Так веришь - нет? Месяцев через восемьпосле того дня звонок по телефону домой:- Это Михаил Андреевич? - спрашивает приятный женский голос.- Он! - отвечаю.- Это графиня Мотя-Христя Вас беспокоит, - смеется баба в трубку.- Приезжайте в Высотный дом на Котельническую набережную, подъезд такой-то, квартира такая-то, и код дверной не забудьте. Пропуск я закажу, и Вас, мой спаситель, пропустят в квартиру. Пришла пора отблагодарить брата Хария! Когда Вас ждать, Михаил Андреевич?- А-а, дура из психушки! - наконец-то врубился я. - Что, уже на воле? Поздравляю, веришь - нет! В четверг я буду в той стороне Москвы, к "Вы-сотке" прибуду к четырем дня...- Значит, пропуск выписать с 16-ти часов? - уточняет графиня.- Да! - отвечаю. Попрощались и положили трубки. И только тогда я по-настоящему уверился в том, что со мной говорила нормальная и умная баба, что ее зря запирали в дурдом. - Ну, скажи откровенно, Николаевич, - прервал повествователь свой рассказ, - ты вот можешь вот так, с ходу, будто командарм какой-нибудь, поправить простого мужика: не в четыре дня, дескать, а с 16-ти часов?!- Нет, с ходу не могу, - согласился с рассказчиком я. - Не томите душу, пожалуйста, говорите: ездили в гости к графине?- А ты слушай, не перебивай...- "А че было не поехать? Я в аптеке подрабатываю на пенсии, в тотчетверг должен был получать манометры для кислородных баллонов нацентральном складе аптекоуправления, что расположен в окрестностях"Высотки". Поэтому я с хозяйственной сумкой и поперся в гости. Внизу, навахте, меня привратник долго мурыжил, гад: и рылом, видишь, я не вышел,и одет не по тикету... Спасибо, графиня Мотя-Христя по радио вовремяцыкнула на этого пса, а то взашей меня вытурить задумал на улицу. Неглядя на пропуск заказанный... Зато на лестничной площадке у лифта онаждала меня сама... Ну и женщина, Николаевич! Ну-у, красавица писанная!Така-а-я дама, я те дам. Правда, и тут не обошлось без сторожевых псов.Только это я раскинул руки обнять ее, как брат Харей, откуда-то из-занее, словно черт из табакерки, выскочил огромный мордоворот -телохранитель ейный. Лап-лап меня, паскуда, всего! Обшмонал форменнымобразом и сумку из рук у меня вырвал, манометры в нейпересчитал-перенюхал...- Чисто, Мария Христофоровна! - докладывает хозяйке довольный.Та с улыбкой приглашает меня в роскошную квартиру... Не квартира, амузей, веришь - нет? Ковры, хрусталь вокруг... А по площади так девятьтаких квартир, как у тещи! Унитаз финский такой красоты, что хоть водупей из него. А про ванну - одно скажу: утопиться в ней не жалко. Я всвоих хлопчатобумажных носках штопанных еле-еле вдел ноги в тапочкимеховые, заграничные... Да что говорить, расстраиваться.Заводит меня в столовую, хотя я на кухню норовлю, по-простому. А онасмеется, да в колокольчик, веришь-нет, позвонила... Служанка, - вот тебеи лахундра! - столик на колесиках притолкала к нам, а на столике том -чего только нет! Я настоял на водке, потому как ничего в винах даконьяках не понимаю. Она рюмочку себе взяла, я - стакан. Выпили задобрых и честных письмоносцев, помню... Выпили за правильных прокуроров,что по письму из дурдома восстанавливают справедливость, помню... Выпилиза погибель врагов наших, особенно того, кто объявил МариюХристофоровну дурой, помню... Им оказался ее новый начальник по работе,молодой, вместо старого. Во время важного совещания этот кобель подстолом залез рукой ей под юбку, а она над столом тоже рукой заехала емупо морде! Так вот, чтоб себя оправдать перед подчиненными важногооборонного завода, этот гад подкупи врачей. И те выписали несговорчивойбабе направление в дурдом. По письму, которое я пронес через проходнуюклиники № 16 досталось всем: и директору - кобелю, и главврачу -ротозею, и прочей шантропе!В необычной обстановке я плохо ел деликатесы, а потому быстро окосел.Веришь - нет? Все про сумку с манометрами беспокоюсь... Ну не дурак, а?А графиня Мотя-Христя все посмеивается надо мною:- Там в коридоре не одна, а две сумки-то! Эх, запамятовали Вы, Михаил Андреевич!Я скорее в коридор. Глядь, и правда две сумки. - "На хрена так допилсяМиша! - бормочу сам себе. - А в то же время что за чудо? Сумки две, аохранник?" Как был один, так одним и остался...- Эй, ты кто? - обращаюсь я к амбалу. - И почему ты не раздвоился?- Я телохранитель Марии Христофоровны, - отвечает тот с гонором.- Телолапитель ты, вот кто! - умничаю я. - Лапаешь, поди, хозяйку, как меня лапал около лифта...- Ну если бывает такой приказ, то исполняю его - лапаю!- А сколько ты получаешь тут, за торчание в коридоре? - продолжаю липнуть я к человеку себе на беду.- Семьсот, - отвечает.И я семьсот рублей в месяц получаю. Но я за них на трех ставках оформленв аптеке, значит, работы невпроворот... Не чета тебе...- Чего-о? - обиделся наконец-то телолапитель. - Да я за семьсот деревянных и малую нужду тут справлять не буду! У меня заработок в ба-а-ксах! Понятно тебе, совок?- Виктор! - вдруг послышался строгий голос хозяйки. - Прекрати сейчас же этот дурацкий спор. Ты должен поучиться у Михаила Андреевича доброте к людям. Ведь это он, а не ты, бескорыстно помог мне вырваться из неволи... А такие, как ты, стерегут на проходной за баксы невинные жертвы беспредела!- Так ведь врачи... – заикнулся дармоед. - Я не такой, Мария Христофоровна...- Ах, не такой? Ты более благородный? В таком случае, отвезешь на моей автомашине Михаила Андреевича домой... Да никаких разборок по дороге... Позвоните мне оба по телефону из его квартиры, понятно?- Есть! - ответил лакей, но так посмотрел на меня, что я струхнул.На прощанье эта необыкновенная женщина расцеловала меня и проводила долифта. Амбал нес в руках мои сумки, две - не одну. Довез меня этот жлобдо дому без мордобоя. Ведь я потребовал от него, чтоб он завез меня ваптеку для сдачи на склад манометров, веришь-нет?! Как мы любимрисоваться пьяными на работе, не пойму... А я всегда в подпитии вредныйи нудный, ужас... Короче, довез он меня до дома, да в квартиру затащилвместе с сумкой второй. Одну я оставил в аптеке... Тут же набрал номертелефона своей хозяйки, доложился ей сам, да подставил к моему ртутрубку. Я до-о-лго мычал и заикался, прежде чем у меня получилось: -М-ме-мер-си м-мма-ма-дам!Ведь ни с кем-нибудь разговаривал, с графиней Мотей-Христей.Дурак - одно слово! - Михаил Андреевич с горя пропустил стопочку.- Моя жена была в те дни здесь у вас, в Бектышеве. Пасла тещу: старуху давно уже нельзя оставлять одну. Вот и сегодня жена в Москве, а я - около тещи...Словом, оставил меня телолапитель графини одного, захлопнул входнуюдверь за собой, да и был таков. А я ночью, в сумеречном состоянии,отыскал свою заначку от жены - полбутылки водки, да сосал до утра.Закусывал, веришь нет, манометрами для кислорода! Грыз их в твердойуверенности, что это бутерброды с икрой... У одного приборапрокусил-таки стекло... Зуб впереди сломал до десны аж... Подлый Викторнарочно оставил в аптеке сумку с подарками графини, а мне подсунулдругую! Проснулся после полудня в состоянии глубокого бодуна от грохотавзламываемой двери в мою квартиру. Пока я попадал трясущимися ногами-руки тоже ходуном ходили, - в штанины, в спальню вступили: участковыймилиционер, комендант ЖЭКа, заведующая аптекой, да понятых двачеловека. На столе в зале - содержимое той сумки, чтозлодей-телолапитель оставил вчера в аптеке. Вместо манометров -деликатес на деликатесе и деликатесом погоняет! Мент участковый сразуза протокол и с допросом: - Где грабанул ларек, либо магазин?Мне и про Марию Христофоровну не с руки ему рассказывать, и самому неотговориться шуткой. Бубнил-бубнил о дурдоме до тех пор, пока внаручниках не отвезли меня в КПЗ. Три года заключения мне корячилось,не меньше. Хотя своими глазами читал в газете, что жена одногогубернатора убила зверски своего пасынка и ей дали за это аж... двагода условно! Пе-ре-стройка! Короче, выручила меня графиня Мотя-Христя.Позвонила домой - не отвечаю; позвонила в аптеку - ей радостносообщают, что сидит мелкий воришка Михаил Андреевич в следственномизоляторе, ждет суда! Ох и шорох подняла графиня: сняли с работы иучасткового инспектора, и заведующую аптекой! А козла Виктора МарияХристофоровна выгнала пинками из своей квартиры, хотя тот прибегал комне просить прощения и принес 1000 баксов отступных... Я не простил,денег американских не взял, за что меня очень хвалила эта порядочная иумная женщина, нарочная психбольная!Мы часто видимся, еще чаще перезваниваемся по телефону. Она души нечает в моей жене, а та прямо-таки влюбилась в Марию Христофоровну.Богачка предлагает деньги, мы не берем, а вот от деликатесов кпраздникам либо к отпуску - не отказываемся. Вот так закончиласьистория с письмом графини Моти-Христи. - И Неодюма смолк, чтобызакурить. Да, я оказался правым: пить было нечего со мною. И хотя ядомой добрался на своих двоих, а не на иномарке; хотя моя сумка синструментом не удвоилась почему-то, мне все равно было радостно надуше от того, что живут в наше суровое время удивительные люди, чьидобрые дела, словно робкий подснежник ранней весной, раздвигающий снег,противостоят разгулу зла в нашей стране. Будьте счастливы, графиняМотя-Христя и ее брат Харей!В следующий мой обход абонентов этого села я застал "аббата Фарио" втрауре по причине того, что неделю назад был похоронен его постоянныйсобеседник и родственник по фамилии Лебедев. Оба мужика были женаты надвоюродных сестрах и считались свояками. Вроде здоровым человеком былпокойник в три часа своего рокового дня, а в семь вечера - умер! Лицом ителом стал черным, какие-то пятна проступили на коже - прямокровоподтеки по виду и синяки...Все это привело Михаила Андреевича к уверенности в убийстверодственника. Он назвал и имя злодея - имя некого Емели, собутыльника идруга сына покойного. Проклинал его втайне и прилюдно. Я, помню,посоветовал безутешному свояку Лебедева не отягощать душу беспочвеннымиподозрениями, а обратиться в милицию за доказательствами противдушегуба. Тем более, что власти дали "справку о смерти от водки".- Какая милиция? – отмахивался от советов Михаил Андреевич. - Какие доказательства? Все говорят на Емелю!Цену подобным уверениям и слухам сельских кумушек я постоянно испытываюна себе: не проходит и месяца, чтобы очередной неплательщик заэлектроэнергию не обвинил меня, контролера Энергосбыта, в том, что дискэлектросчетчика моей квартиры крутится в... обратную сторону! Но мойсобеседник и слушать ничего не хотел, все надеялся сам, без милициидобиться у Емели чистосердечного признания в убийстве...- Ох, Михаил Андреевич, - накаркал, как оказалось, я, - доведете Вы парня своим нападками до припадка ярости... Быть беде... Ведь его, говорят, из армии комиссовали по случаю болезни менингитом...- Да в гробу я его видел, не пугай, - ярился он, - да если со мной что произойдет, то он и месяца не будет землю топтать. Им займется сама Мария Христофоровна... Как ты говоришь, графиня Мотя-Христя...Недовольные друг другом, мы расстались тогда. Видимо, я не убедилсобеседника ни в чем, потому как спустя полгода после смерти Лебедева вдоме усопшего собрались на поминки трое: молодой Лебедев, его друг Емеляи... Михаил Андреевич! Видно, опять приспичило ему выводитьподозреваемого в убийстве парня на чистую воду. Скорее пристал к Емелев подпитии, как приставал однажды к телохранителю графини.Что уж произошло между поминальщиками - в подробностях неизвестно, нонетрезвый Емеля пошел по селу искать фельдшерицу, которая и нашлаМихаила Андреевича в доме молодого Лебедева в сенях на соломе спроломленным топором черепом...К утру из Москвы примчались на легковой автомашине жена, дочь и сынпогибшего. Они решили увезти тело на судебно-медицинскую экспертизу встолицу. Бензин на скорбный рейс они выпросили у председателя ТОО"Бектышево", заправлялись на сельской заправке. По словам невольныхслушателей их разговоров, родственники Михаила Андреевича спорили междусобой: сообщать ли о трагедии какой-то Марии Христофоровне? Не сообщать?Емелю арестовала милиция через несколько дней после убийства. Посадили вследственный изолятор... Велико и объяснимо горе матери Емели...Простительны и ее надежды на оправдательный суд над ее непутевым, ноединственным сыном... Но не прошла и неделя заключения, как арестантЕмеля был убит в тюремной камере...Успешная попытка к самоубийству? Случайная драка среди заключенных? Илиэто месть графини Моти-Христи за своего "брата Харея"?В заключение этой удивительной истории хочется обратиться к семейнымдебоширам, хулиганам и драчунам: не обижайте своих близких, знакомых идрузей! Не убивайте их, тем более! Знайте, что у каждого из обиженныхВами наверняка найдется мститель: граф Митя либо графиня Мотя-Христя!
См.также
Внешние ссылки
