Русская Википедия:Базалья, Франко

Материал из Онлайн справочника
Версия от 17:15, 3 августа 2023; EducationBot (обсуждение | вклад) (Новая страница: «{{Русская Википедия/Панель перехода}} {{Учёный |Имя = Франко Базалья |Оригинал имени = {{lang-it|Franco Basaglia}} |Изображение = 1979 - BasagliaFoto800.jpg |Ширина = |Описание изображения = |Место рождения = {{МестоРождения|Венеция}}, Королевство Ита...»)
(разн.) ← Предыдущая версия | Текущая версия (разн.) | Следующая версия → (разн.)
Перейти к навигацииПерейти к поиску

Шаблон:Учёный Фра́нко База́лья (Шаблон:Lang-it; 11 марта 1924, Венеция, Италия — 29 августа 1980, там же)Шаблон:Sfn — итальянский психиатр, невролог[1], профессор психиатрии[2], реформатор системы психиатрической помощи[3], разработчик «Закона 180»[4], лидер движения «Демократичная психиатрия»[5]Шаблон:Rp.

Предложив концепцию психиатрической помощи, основанную на гуманном отношении к душевнобольным и отказе от их насильственной изоляции[6], Базалья последовательно проводил в Италии реформы, которые были направлены на деинституционализацию психиатрии и завершились полным упразднением системы государственных психиатрических больниц[7][8][9].

Ряд авторов считают Базалью самым влиятельным итальянским психиатром XX века[10]. В некоторых работах его называли также основоположником современной концепции оказания психиатрической помощи[11][12]. Часть авторов относят деятельность Базальи и «Демократичной психиатрии» к антипсихиатрии[13], хотя он сам был категорически против такого отождествления[14], как и некоторые другие исследователи[15].

В Италии учреждены премия Франко Базальи, а также фонд Франки и Франко Базальи[16].

Биография

Ранние годы

Франко Базалья родился 11 марта 1924 года в Венеции, в состоятельной семье. У него было две сестры — одна младше и одна старше его[17]. Колуччи и Витторио описывают дни детства и юности Базальи, проведённые в живописном районе Венеции Сан-Поло, как безоблачные, не замутнённые практически никакими проблемами. Окончив школу в 1943 году, Базалья поступил на факультет медицины и хирургии в Университете Падуи, где вошёл в группу студентов-антифашистов. После предательства одного из товарищей был арестован и шесть месяцев до конца войны провёл в тюрьме. Колуччи и Витторио отмечают, что опыт заключения оставил глубокий след в памяти будущего философа и врача и был одной из немаловажных причин, побудивших Базалью к борьбе за права заключённых «медицинских тюрем», каковыми в те времена являлись психиатрические клиникиШаблон:SfnШаблон:Sfn.

В «малой психиатрии»

К моменту начала профессиональной деятельности Базальи психиатрические учреждения Италии делились на относящиеся к «малой» и к «большой» психиатрии. Клиники «малой психиатрии» действовали при университетах и готовили будущих специалистов-психиатров — по выражению работников этих клиник, малая психиатрия готовила больших психиатров. Больные здесь проходили лечение и являлись объектом научных исследований[18]Шаблон:Rp. Персонал университетских клиник был, как правило, высококвалифицированным, пациенты содержались на должном уровне[18]Шаблон:Rp. «Большая психиатрия» была представлена многочисленными лечебницами, в которых изолировали пациентов, считавшихся опасными для общественного порядка[18]Шаблон:Rp. В послевоенное время условия содержания в подобных лечебницах оставляли желать лучшего, а персонал подбирался большей частью из недостаточно подготовленных медиков, не сумевших найти для себя лучшую работу[18]Шаблон:Rp.

В 1949 году Базалья защитил диплом по медицине и хирургии и поступил ассистентом в университетскую клинику нервных и психических заболеваний в Падуе, где проработал до 1961 годаШаблон:Sfn. Здесь он сталкивался с больными, страдающими от таких психических расстройств, как шизофрения, навязчивое состояние, ипохондрия, соматопсихическая деперсонализация, депрессия, параноидный синдром, анорексия и алкогольные расстройства. Эти клинические наблюдения получили отражение в научных работах и докладах БазальиШаблон:Sfn.

В 1950-х — начале 1960-х годов в итальянской системе преподавания психиатрии доминировало так называемое позитивистское направление[18]Шаблон:Rp. Возникшее в XIX веке и представленное, среди прочих, немецкими исследователями Крепелином, Блейлером и Гризингером, оно связывало психические отклонения исключительно с органическими нарушениями мозга[18]Шаблон:Rp. По выражению Колуччи и Витторио, психиатрия в те времена «говорила по-немецки»[18]Шаблон:Rp. Придерживался этого направления и глава клиники профессор Джованни Баттиста Беллони (Шаблон:Lang-it), специализировавшийся на неврологической и органической патологии.

Психоанализ Зигмунда Фрейда, объяснявший психические аномалии как бессознательный протест личности против подавляющих её требований общества, практически не имел последователей в Италии. Попытки Эдоардо Вайсса ввести фрейдизм в итальянскую психиатрическую практику были безуспешны[18]Шаблон:Rp.

Философская система Базальи

Размышляя о проблемах психиатрии, Базалья увлёкся философией. Он углубленно изучал феноменологию и экзистенциализм, в которых искал идеи для объединения традиционной психопатологии с антропофеноменологической психиатриейШаблон:Sfn[10]. Однажды он натолкнулся на книгу Карла Ясперса «Общая психопатология», которая потрясла его до глубины души[18]Шаблон:Rp. Излагаемая в книге теория строилась на понятии «феноменов» — идеальных сущностей, очищенных от эмоциональных и опытных составляющих и отражающих объекты реального мира и собственного «я» в сознании личности. Феномены были неразрывно связаны с познающим субъектом. Феноменология являлась инструментом познания, а философия — завершением акта познания, его квинтэссенцией и строгой научной системой[19].

Но и Ясперс отступал перед «загадочным безумием», считая, что феноменологический метод неприложим к психозу и неспособен его прояснить[18]Шаблон:Rp. Так как Базалья искал новые подходы для практикующих врачей-психиатров, он не был удовлетворён подобной трактовкой и обратился к книгам Гуссерля, Хайдеггера (оказавшего на молодого врача особенно сильное влияние) и Людвига Бинсвангера. Для анализа влияния конкретных жизненных аспектов на психику Бинсвангер предложил метод, названный им Daseinanalyse[18]Шаблон:Rp (дазайн-анализ). Серьёзное влияние на мировоззрение Базальи оказали Морис Мерло-Понти и Жан-Поль Сартр (с которым он состоял в переписке) — авторы, необычные для круга чтения нейропсихиатра и явно не вписывающиеся в традиции итальянского университета той эпохи[17]. Базалья также изучал социологические и исторические работы, написанные противниками психиатрических учреждений Мишелем Фуко и Ирвингом Гофманом[20]Шаблон:Rp.

Стремление Базальи гуманизировать психиатрию привело его к разработке собственной философской теории на стыке антропофеноменологического и психопатологического подходов к психике. Теория основывалась на феноменологическом понимании безумия как противоречия между личными желаниями биологического организма и чуждыми идеями, силой навязываемыми ему организмом социальным, то есть обществом. Проблему прежних психиатрических учений Базалья видел в отрыве личности от социума, сведении причин безумия лишь к биологической (как то было характерно для позитивистов) или наоборот — исключительно социальной составляющей (как то было характерно для антипсихиатрии и неофрейдизма)[21][22]. Он резко критиковал «позитивистскую медицину» за то, что она ставила глухую стену между «нормой» и «патологией» и утверждала, что патология не объясняется с точки зрения логики и разума[18]Шаблон:Rp. Базалья, напротив, полагал, что безумие говорит своим языком — языком сна, видения, интуиции — и является, таким образом, выражением бессознательного, следствием неосуществлённых желаний[18]Шаблон:Rp.

Рассматривая больного как личность, нуждающуюся в понимании специалиста, а не в навязанных чужих взглядах, Базалья считал, что психотерапия должна содействовать тому, чтобы пациент пришёл к пониманию собственного отношения с внешним миром и смог вернуться к возможности взаимодействия с другими людьми[18]Шаблон:Rp. Базалья ввёл понятие incontro — встречи между пациентом и врачом, момента понимания врачом жизни и опыта пациента и возможных причин его заболевания[18]Шаблон:Rp. Incontro и presenza (присутствие) позволяли понять espressione (выражение), индивидуальную манеру больного, которыми он выражал своё отношение к окружающей действительности[18]Шаблон:Rp. Этот подход использовал понятия телесного опыта и телесного взаимодействия между индивидуумом и окружающим миром, развитые Сартром и французскими философами (Деррида, Делёзом)[18]Шаблон:Rp. Вслед за Евгением Минковским Базалья предлагал метод структурного анализа, использующий вербальные особенности и жесты больного для выявления нарушений, послуживших причиной его расстройства[18]Шаблон:Rp.

Философская концепция Базальи использовала марксистское положение, что подавление и насилие являются средствами для подчинения одной части общества другой, а идеология, как кривое зеркало, навязывает установки правящего класса[18]Шаблон:Rp. Базалья был сторонником уничтожения идеологии. Социальные отношения в обществе он описывал следующими противопоставлениями: ведущий — ведомый, учитель — ученик, властитель — подданный. Кроме того, он ввёл понятие исключения — отторжения обществом чуждых элементов, в частности больных. Базалья считал, что общество превозносит здоровье и исключает психически больных как нечто грязное и постыдное для того, чтобы поддерживать существующий порядок[23]. Базалья и его сторонники полагали, что власть использует психиатрию в качестве научного прикрытия для мер социального контроля[24]Шаблон:Rp. «Наука всегда на службе у правящего класса», — утверждал Базалья[25]. Он полагал, что критерии, принятые для определения девиантных форм поведения, медицински несостоятельны и используются для подавления отдельных социальных групп[24]Шаблон:Rp.

Господствующим воззрениям Базалья противопоставил[21] три принципа, которые, по его мнению, следовало положить в основу отношения общества к психически больным, — это признание (1) агрессии, (2) свободы и (3) права на общественную жизнь. Принцип признания агрессии довольно смело утверждал, что полностью исключить агрессию из человеческого общения невозможно, так как в некоторых случаях она представляет собой «единственный возможный выход из положения». Второй принцип предполагал, что психическим больным должна быть предоставлена свобода, равная свободе здоровых, при условии, что ни та, ни другая сторона не имеют права силой навязывать «свою свободу». Третьим принципом, выдвинув положение «Страдание одного — страдание всех», Базалья потребовал возвращения больных в общество, восстановления их социальных прав и статуса[21]. Исходный посыл практических реформ Базальи — страдающая личность самого пациента, которая, как утверждал Базалья, практически не видна за разветвлённой структурой психиатрической больницы, за практикой изоляции и стигматизации. Базалья призывал создать такую систему психиатрической помощи, которая бы действовала ради самого пациента, а не ради общества, семьи и государства[26]Шаблон:Rp.

Переход в «большую психиатрию»

В 1952 году Базалья получил диплом специалиста по нервным и психическим заболеваниям. Год спустя женился на Франке Онгаро, позже у них родилось двое детейШаблон:Sfn. Франка была верной помощницей в его деятельности, вплоть до того, что специально отправилась в Великобританию изучать опыт терапевтических общин, в дальнейшем использованный для преобразования жизни клиники в Гориции. Впоследствии Франка стала депутатом Итальянского парламента[20]Шаблон:Rp. В соавторстве с ней Базалья написал многие из своих книгШаблон:Sfn.

Тогда же Базалья вместе с Агостино Пиреллой, Серджио Пиро и несколькими другими энтузиастами попытались добиться разрешения открыть в составе Итальянского психиатрического общества особую группу по изучению психопатологии, которая должна была разработать новые методы лечения для вывода итальянской психиатрии из намечавшегося кризиса, но получили резкий отказ[18]Шаблон:Rp. «Кафедральное начальство, озабоченное тем, чтобы никоим образом не потревожить сложившуюся структуру власти», по словам Колуччи и Витторио, предпочло не рисковать[18]Шаблон:Rp.

В 1958 году Базалья получил звание приват-доцента психиатрии и находился, по собственным словам, «в двух шагах от кафедральной должности»[18]Шаблон:Rp. Отношения с местным начальством у него, однако, не улучшились — обладатель острого и злого языка, Базалья постоянно обвинял университет в ретроградстве и низкопоклонстве перед устаревшими теориями и не отказывал себе в удовольствии высмеивать то, что называл «университетским синдромом»: университет готовил студентов для университетских же позиций, поэтому студенты не имели и не желали иметь представления о ситуации вне стен учебного заведения[18]Шаблон:Rp. В конечном итоге терпение профессуры лопнуло, и насмешнику указали на дверь[18]Шаблон:Rp.

Вынужденный уйти из университета, Базалья в том же 1961 году принял участие и одержал победу в конкурсе на должность директора психиатрической больницы в Гориции, куда переехал со всей семьёйШаблон:Sfn: Шаблон:Начало цитатыЯ трижды определялся в университеты и трижды был оттуда изгнан, — жаловался Базалья в 1979 году. — В первый раз после 13 лет ассистентской практики, можно сказать «в двух шагах от кафедральной должности», профессор сказал мне: «Слушайте, Базалья, думаю, вам лучше будет отправиться работать в лечебницу»… Так я и стал директором лечебницы в Гориции.Шаблон:Конец цитаты

Столкновение с жестокой реальностью «большой психиатрии» стало по-настоящему драматичным событием в жизни БазальиШаблон:Sfn. С обычной хлёсткостью он назвал своё новое место работы «анатомическим театром» и «свинарником»[18]Шаблон:Rp. Засовы, ключи, крики, запах напоминали ему тюрьму, знакомую со времён антифашистской деятельности[17]. Увиденное Базальей в больнице было шокирующим и показательным, как он не раз скажет об этом[17]. По воспоминаниям Хрейра Терциана, эмоциональное потрясение было настолько велико, что Базалья на какое-то время уехал в Падую, полный решимости отказаться от своей новой должности[18]Шаблон:Rp. Больных Базалья неоднократно будет описывать словами Примо Леви, сказанными о заключённых концлагеря[17]: Шаблон:Начало цитаты Представьте себе сейчас человека, которого вместе с любимыми людьми лишают своего дома, своих привычек, своей одежды, в конечном счёте всего, буквально всего, что он имеет: он будет обезличенным человеком, низведённым до страдания и нужды, забывшим о достоинстве и разумности, ибо такое легко происходит с теми, кто потерял всё перед тем, как потерять самого себя. Шаблон:Oq Шаблон:Конец цитаты

Как отметил профессор Шеффилдского университета, специалист по истории психиатрии С. С. Джохл, состояние психиатрии в то время было, по современным стандартам, отвратительнымШаблон:Sfn. Психически больные содержались вместе с инвалидами в крупных лечебницах. Число стационарных больных в этих учреждениях выросло с 32 000 в 1904 году до 150 000 в 1965 годуШаблон:Sfn. Лечение сильно отличалось от современных подходов[18]Шаблон:Rp. Метод маляриятерапии к тому времени устарел, но эффективной замены ему не было[18]Шаблон:Rp. В качестве медикаментозных средств использовались соли брома (как успокоительное средство) и барбитураты[18]Шаблон:Rp. Первый нейролептик, хлорпромазин, открытый в 1952 году, едва лишь начинал входить в клиническую практику и считался новшеством[18]Шаблон:Rp. Методы воздействия на пациентов преследовали главным образом задачу подавления агрессии. С этой целью широко использовались инсулинокоматозная терапия, коразол и изобретённая в 1938 году итальянцем Уго Черлетти электросудорожная терапия[18]Шаблон:Rp. Для не поддающихся такому лечению случаев рекомендовалась психохирургия[18]Шаблон:Rp.

По закону о психиатрической помощи 1904 года психиатрия выполняла скорее функции правоохранительной системы, чем службы здравоохраненияШаблон:Sfn[27]. Согласно этому закону, психически больные расценивались как лица социально опасные или проявляющие неприличное поведение, а основной задачей психиатрических служб был контроль поведения, нарушающего общественный порядокШаблон:Sfn. Врачу не составляло труда заявить, что человек проблемен или опасен, после чего его могли удерживать против воли в течение тридцати суток в наблюдательной палате. Если по истечении этого срока пациент продолжал признавался нездоровым, его переводили в палату для хронически больных, где он мог провести остаток жизниШаблон:Sfn. Оставить клинику больной мог исключительно по решению суда. Если его выпускали, он не мог работать в государственных учреждениях, а его имя включалось в специальный полицейский списокШаблон:Sfn.

Клиническая практика и начало реформаторской деятельности

Базалья выдвинул девиз: «От пессимизма теории — к оптимизму практики»[28]. В основу своей клинической практики он положил феноменологический подход Гуссерля, и эта практика привела его к представлению о безумии как о выражении неосознанных человеческих потребностей и косвенном акте протеста, адресованном обществу, воспринимающему индивидуальные различия как признак психических отклонений[29]. Сущность психического заболевания Базалья трактовал с точки зрения процессов исключения, действующих в социальных институтах: Шаблон:Начало цитаты Психическое заболевание — это не причина и источник, а необходимое и естественное последствие процессов исключения, связанных с динамикой власти, в теории и на практике действующих во всех социальных институтах. Недостаточно освободить больных, чтобы восстановить жизнь, историю людям, у которых были отняты их жизнь, их история[30]Шаблон:Rp. Шаблон:Oq Шаблон:Конец цитаты

Базалья и сформировавшаяся вокруг него группа выдвинули радикальную идею отказа от клинической концепции дефицитарности, неполноценности больного[31]. Состояние больного, помещённого в психиатрическое учреждение, Базалья описывал смелым для того времени понятием «институциональный психоз». Он отмечал, что запертый в четырёх стенах человек деградирует, его безумие видоизменяется, слабеет, совершенно лишается энергии, воля пациента атрофируется, в результате чего лечение становится бессмысленным, так как психиатры борются с проблемой, которую сами же создают[31][32]. Базалья так описывал типичного стационарного пациента: «Он тот, кто кажется абсолютно дисциплинированным, покорным воле санитаров и врача, безропотно позволяет себя одеть, вымыть, накормить, позволяет или соглашается привести в порядок свою комнату утром, тот больной, который не осложняет собственными действиями работу персонала, а покорно, пассивно приспосабливается к власти администрации, опекающей его»[33]. Типичный стационарный пациент на завершающей стадии его больничной жизни — это обезличенный человек, лишённый силы, энергии, прав, способности к решительным действиям[31].

Базалья окончательно порвал с представлением о покорном и исполнительном больном рядом с властным и снисходительным врачом, оставляющим за собой право устанавливать характер общения[31]. По его мнению, личность пациента психиатрической больницы, разрушенную и фрагментированную насильственным разрывом связи с окружающим миром, можно восстановить, только отменив режим учреждения и поэтапно используя волю больного («силу безумия») как освобождающую силу, позволяющую индивиду реорганизовать содержание своей жизни[18]Шаблон:Rp[34]Шаблон:Rp. Таким образом, лечение психического заболевания сводилось к необходимости освобождения пациента из психиатрической больницы.

Как рассказывал сам Базалья в выступлении в Сан-Паулу в 1979 году, на мысль о возможности закрытия лечебниц его навёл случай, произошедший во время войны в небольшом итальянском городе Анкона[18]Шаблон:Rp. В местную психиатрическую лечебницу попала бомба. Те из пациентов, кто не пострадал, разбежались, и в хаосе военного времени никому до них не было дела[18]Шаблон:Rp. Лишь позднее местные власти задались вопросом, что сталось с душевнобольными, и принялись их разыскивать. Многих бывших пациентов удалось найти. Выяснилось, что они жили неподалёку от бывшей лечебницы, работая, как и все остальные[18]Шаблон:Rp. Хотя и напрашивался вывод, что система содержания психических пациентов в больницах порочна и должна быть пересмотрена, никакого продолжения этот случайный опыт не получил[18]Шаблон:Rp.

Будучи директором клиник в Гориции, Триесте и Ареццо, Базалья повёл борьбу за ликвидацию системы принудительного содержания душевнобольных[24]Шаблон:Rp. Своё логическое завершение эта работа получила с принятием Закона 180 в Италии 13 мая 1978 года, формально закрепившего практику закрытия психиатрических лечебниц[24]Шаблон:Rp.

Реформы Базальи в психиатрической лечебнице Гориции первоначально опирались на идеи Джонса Максвелла о терапевтической общине. Этот опыт привёл Базалью к выводу, что проблемы коренятся в устройстве самой институции, своими строгими организационными мерами, механизмами контроля и жёсткими правилами в конечном счёте приводящей к тому, что пациенты утрачивают человеческое достоинство и перестают осознавать себя личностями[24]Шаблон:Rp. Базалья направил усилия на ликвидацию системы принудительной изоляции, устранение традиционных барьеров между психически здоровыми людьми и душевнобольными и на развитие общественных служб, обеспечивающих проживание пациентов за пределами стационара. В больнице начались реальные действия по реализации этих идей. Символами этой инициативы стали отмена форменной одежды медицинского персонала и прекращение использования ключей. В результате больница была преобразована в учреждение с открытым доступом[24]Шаблон:Rp.

Условия жизни пациентов в психиатрической лечебнице Гориции улучшились, произошла гуманизация отношения персонала. Отказались от электросудорожной терапии, уменьшили или тщательно контролировали медикаментозное лечение. Были отменены меры физического стеснения, у каждого пациента появился свой шкаф, где он мог хранить личные вещи. Было открыто кафе, в котором работали пациенты и которое стало местом встреч и собраний. Женщины начали пользоваться косметикой, мужчинам уже не брили голову наголо, и вместе с ухоженной внешностью к пациентам возвращалось их достоинство. Пациенты на равных общались с врачами, стали организовывать группы по интересам: мастерили, занимались рукоделием, спортом[26]Шаблон:Rp.

По предложению Базальи труд пациентов внутри больницы сделали оплачиваемым. Кроме того, многие из пациентов больницы стали работать за её пределами (в больнице они лишь жили). Ежедневно проводились общие собрания персонала и пациентов, на которых решались текущие проблемы и обсуждался ход реформы. К 1968 году больница в Гориции стала терапевтической общиной, а количество пациентов благодаря выписке поправившихся уменьшилось наполовину[26]Шаблон:Rp.

Режим открытых дверей был также установлен в возглавляемых Базальей клиниках в Триесте и Ареццо. Эта реформа улучшала взаимоотношения пациентов с окружающей социальной средой и медицинским персоналом[24]Шаблон:Rp. Было также показано, что исключение насилия — даже если пациенты продолжают содержаться в учреждении — приносит положительные результаты[35]. И наконец, опыт Базальи продемонстрировал, что психиатрические больницы можно закрыть и проводить лечение психически больных людей внутри общества. Стационарные больные, проведшие в больнице долгое время, впервые получили право жить человеческой жизнью[24]Шаблон:Rp[36]. Непосредственные практические результаты выражались в сокращении количества принудительных госпитализаций и рецидивов болезни.

Шаблон:Начало цитатыНаше дело, — говорил Базалья, — может быть продолжено только в негативном направлении, подразумевающем деструкцию и преодоление, которые, не ограничиваясь рамками принудительно-пенитенциарной системы психиатрических институтов…, распространялись бы также на насилие и исключение, свойственные всей социально-политической системе…[37]Шаблон:RpШаблон:Конец цитаты

Борьба за радикальные реформы

К 1968 году Базалья окончательно пришёл (и начал приводить других) к пониманию, что никакие реформы психиатрических учреждений, вложенные в них средства и усилия никогда не принесут тех результатов, которые отвечали бы ожиданиям и потребностям находящихся в психиатрических больницах людей и способствовали бы улучшению их психического состояния и жизни. Он сделал вывод, что психиатрические учреждения нецелесообразно модифицировать, их необходимо ликвидировать[38]Шаблон:Rp. Задачей его политической и социальной программы было добиться, чтобы психическое заболевание не служило основанием для изоляции, и показать, что заключение психиатрической экспертизы фактически является приговором к лишению свободы[29]. Так Базалья принял радикальную позицию сторонников упразднения психиатрических учреждений и настойчиво предлагал социальные и экономические альтернативы, которые отвечали бы нуждам институционализированного контингента[29].

В 1968 году в фильме Шаблон:Не переведено 2 «Сады Авеля», посвящённом Базалье и его эксперименту в психиатрической больнице Гориции, на замечание, что критика психиатрической больницы скорее представляет собой гражданский иск, чем предложение, связанное с психиатрией, Базалья ответил: Шаблон:Начало цитаты Я не мог бы предложить абсолютно ничего связанного с психиатрией для традиционной психиатрической больницы. В больнице, где пациенты связаны, полагаю, никакой вид терапии, будь то медикаментозная терапия или психотерапия, не способен принести пользу этим людям, которые поставлены в положение подчинения и заточения теми, кто должен заботиться о них[17]. Шаблон:Oq Шаблон:Конец цитаты

По воспоминаниям одного из санитаров больницы — Джино Аккурсо, местные власти, настроенные более чем негативно к инициативе Базальи, ждали только ошибки с его стороны, чтобы свести всё достигнутое к нулю[18]Шаблон:Rp. Случай представился 26 сентября 1968 года, когда один из пациентов, с разрешения администрации выпущенный для свидания с семьёй, поссорившись с супругой, зарубил её топором[18]Шаблон:Rp. Формально Базалья не нёс ответственности за случившееся, но начавшийся скандал заставил его задуматься об отказе от должности[18]Шаблон:Rp.

В 1969 году Базалья провёл шесть месяцев в Соединённых Штатах в качестве профессора-эксперта по приглашению Муниципального центра психиатрической помощи в больнице имени Маймонида, расположенной в Бруклине, одном из районов Нью-Йорка. Этот опыт отражён в «Письме из Нью-Йорка. Фиктивный больной»Шаблон:Sfn[39].

Файл:Franco Basaglia.jpg
Базалья в 1969 году

Вернувшись в Италию, он окончательно покинул Горицию — где попытка ликвидировать психиатрическую больницу не удалась из-за активного нежелания местной администрации после произошедшего предоставить место для психиатрической помощи на территории вне больницы[18]Шаблон:Rp. Среди мемуаристов и исследователей не сложилось единого мнения о реальных причинах его ухода. Так, работавший вместе с Базальей Джованни Джервис полагал, что к подобному Базалью, уже давно тяготившегося своей должностью, подтолкнул грандиозный успех, выпавший на долю незадолго до того опубликованного исследования «Учреждение, подлежащее ликвидации». Книга немедленно стала популярной, автор превратился в знаменитость и посему предпочел найти своим талантам лучшее применение.

По предположению Колуччи, Базалья предпочёл уйти, понимая, что проиграл в этой первой схватке, и не желая, чтобы это поражение «угнетающе повлияло» на оставшихся сотрудников. Сам Базалья в письме к издателю своей книги Джулио Болатти объяснял свой уход нежеланием, чтобы выдвинутая им теория превратилась в идеологию, а ликвидация психиатрических лечебниц — в самоцель.

На посту директора его сменил Агостино Пирелла, также не задержавшийся на этом посту. Через несколько лет все достижения Базальи были сведены к нулю[18]Шаблон:Rp. Базалья же принял от Марио Томмазини (Шаблон:Lang-it), руководителя службы здравоохранения провинции Парма, предложение занять должность директора психиатрической больницы в КолорноШаблон:Sfn. В Колорно Базалья при поддержке Томмазини повторяет эксперимент, организованный им в Гориции, с некоторыми новшествами[26]Шаблон:Rp. Однако добиться преобразований в Колорно оказалось крайне сложно из-за многочисленных препятствий административного характера со стороны сформировавшейся в провинции Парма джунты левых, которая хотя и одобряла деятельность Базальи на словах, на деле опасалась за свои экономические интересы и соотношение политических сил и потому не поддерживала процесс деинституционализацииШаблон:Sfn.

С 1971 по 1972 год Базалья работал внештатным преподавателем психической гигиены при педагогическом факультете Пармского университетаШаблон:Sfn.

Переломным моментом стало лето 1971 года, когда Базалья выиграл конкурс на должность директора психиатрической больницы Святого Иоанна в ТриестеШаблон:Sfn[40]. Именно в Триесте Базалья реализует свои замыслы до конца[26]Шаблон:Rp. В день его первого появления в больнице в августе 1971 года численность её стационарных пациентов составляла 1182 человека, и для 840 из них лечение было принудительнымШаблон:Sfn. С группой молодых врачей, а также психологов, студентов и волонтёров Базалья развернул резкую критику порядков, сложившихся в больнице[40]. По опыту в Гориции и Парме Базалья понимал, что эксперимента по образцу терапевтических общин будет недостаточно: необходимо продвигать политический проект, который не ограничился бы гуманизацией среды в больнице и изменением её внутреннего функционирования, а поставил бы под вопрос само существование этой тотальной институцииШаблон:Sfn. Больницу в Триесте следовало закрытьШаблон:Sfn. Также необходимо было создать сеть амбулаторных служб, которые предотвратили бы поток новых госпитализаций и обеспечили бы людям, отпущенным из психиатрической больницы, доступ к психиатрической помощиШаблон:Sfn.

Больница находилась в ведении администрации провинции, представленной джунтой левоцентристов во главе с Микеле Дзанетти (Шаблон:Lang-it)Шаблон:Sfn. Базалья попросил Дзанетти дать ему возможность сформировать свою команду и представил план реорганизации местной психиатрической помощи в сочетании со значительным разукрупнением больницы за счёт окружающей территории с целью сделать её открытой и переустроить отделенияШаблон:Sfn. Дзанетти оказывал всестороннюю поддержку выдвинутому Базальей проекту ликвидации больницы и организации амбулаторной психиатрической помощиШаблон:Sfn. Так в Триесте началась итальянская психиатрическая реформа[40].

После отмены электросудорожной терапии, отмены мер физического стеснения и других изменений, имевших место и в Гориции, больница Триеста была реорганизована в терапевтическое сообщество. Пациенты получили возможность выходить за пределы больницы и работать за её пределами; в больнице пациенты получили право организовываться в трудовые коллективы и заключать с администрацией договоры на оплачиваемую уборку территории. Команда Базальи наладила сотрудничество с художниками, скульпторами, музыкантами, артистами, кинематографистами, и в самой больнице проводились кинопоказы, театральные постановки, художественные выставки, музыкальные концерты, привлекавшие горожан[26]Шаблон:Rp.

В период реформ в Триесте сопротивление начинаниям Франко Базальи достигло максимума: в 1972 году он вынужден был предстать перед судом из-за одного из своих пациентов — Саварина, совершившего непредумышленное убийство обоих родителей. Несмотря на вынесенный ему оправдательный приговор, процессы против самого Базальи и его персонала продолжались, причём из раза в раз в качестве обвинений всплывали порча больничного имущества, пропажа наркотиков и якобы использование злоумышленниками больницы в Триесте в качестве убежища[18]Шаблон:Rp.

«Демократичная психиатрия»

Шаблон:Main Вместе с работой по постепенному закрытию государственных психиатрических больниц в Ареццо, Парме и Реджо-нель-Эмилии, которую проводили Базалья и его группа, в 1973 году создан был союз «Psychiatria Democratica» («Демократичная психиатрия»)[24]Шаблон:Rp[41]. Союз создавался с целью консолидации сил, способных оказать поддержку реформам. Задачи союза заключаются в том, чтобы объединить предпринимаемые во всех сферах общественной жизни усилия и действия специалистов, направленные на закрытие психиатрических учреждений и восстановление прав их пациентов[24]Шаблон:RpШаблон:Sfn[38]Шаблон:Rp[42]Шаблон:Rp. В основу устава «Демократичной психиатрии» были положены следующие принципы[38]Шаблон:Rp[43]Шаблон:Rp[44]Шаблон:Rp:

  • Продолжение борьбы против социального отвержения и исключения в психиатрии, работа над восприятием безумия в контексте культуры.
  • Борьба с психиатрической больницей как с наиболее мощной парадигмой исключения.
  • Противостояние репродукции подобных механизмов в обществе.
  • Установление чёткой связи между здоровьем и его поддержанием через реформирование системы психического здоровья в Италии.

В организационный комитет «Демократичной психиатрии» входили Франка Базалья, Франко Базалья, Доменико Казангранде (Шаблон:Lang-it), Франко ди Чекко (Шаблон:Lang-it), Туллио Фраджакомо (Шаблон:Lang-it), Виери Марци (Шаблон:Lang-it), Жан Франко Мингуцци (Шаблон:Lang-it), Пиера Пиатти (Шаблон:Lang-it), Агостино Пирелла (Шаблон:Lang-it), Микеле Риссо (Шаблон:Lang-it), Лучо Шиттар (Шаблон:Lang-it), Антонио Славич (Шаблон:Lang-it)[44]Шаблон:Rp.

Наиболее активно союз действовал и продолжает действовать[45] в Триесте[38]Шаблон:Rp[42]Шаблон:Rp. Инициативы союза в Триесте распространились и на другие регионы, такие как Ареццо, Перуджа, Феррара, Парма, Генуя, Турин и БариШаблон:Sfn.

Файл:Marco Cavallo, Trieste, 1973 marzo.jpg
Голубая лошадь, названная Марко Кавалло и ставшая символом «Демократичной психиатрии» и итальянской деинституционализации, движется впереди шествия в Триесте (март 1973 года)

Своего пика реформы Базальи достигли в 1973 году, когда Триест по данным мониторинга ВОЗ был признан лучшим районом Италии по состоянию психиатрической помощи[26]Шаблон:Rp. Одной из наиболее памятных политических акций «Демократичной психиатрии» стало уличное шествие в марте 1973 года, приуроченное к открытию дверей психиатрической больницы Триеста и сносу стен, отделявших её от города[38]Шаблон:Rp[42]Шаблон:Rp. Перед колонной, насчитывавшей около четырёхсот человек, среди которых были артисты, художники, персонал и пациенты психиатрической больницы, под звуки музыкальных инструментов двигалась голубая лошадь из папье-маше и дерева, получившая имя Марко Кавалло и ставшая символом итальянской реформы, вплоть до нынешнего времени неизменно фигурирующим на страницах изданий и фирменных бланках департамента психиатрической помощи Италии[38]Шаблон:Rp[42]Шаблон:Rp (прототипом Марко Кавалло явилась старая лошадь Марко, возившая тележку с грязным бельём: как шутили пациенты, эта лошадь была единственной, кому удавалось выбраться из больницы; лошадь Марко Кавалло также служила аналогом троянского коня, символом освобождения из стен психиатрической больницы её пленников[26]Шаблон:Rp). После того как в 1973 году освободили пациентов Триестской больницы, которая была окончательно ликвидирована 21 апреля 1980 года, были открыты двери и других больниц Италии[38]Шаблон:Rp[42]Шаблон:Rp.

В 1974 году в Триесте начали организовываться территориальные центры психического здоровья. Для острых пациентов открыли специальное отделение, административно не относящееся к психиатрической больнице[26]Шаблон:Rp. В январе 1977 года Базалья объявил о закрытии психиатрической больницы в Триесте и переходе к новой терапевтической общественной модели[20]Шаблон:Rp. К концу 1979 года вместо психиатрической больницы Триеста открыли шесть центров психического здоровья[26]Шаблон:Rp.

В 1974 году в Гориции прошла первая конференция, получившая название «Практика безумия» и наметившая связь антигоспитального движения с политическими и профсоюзными организациями левыхШаблон:Sfn.

В 1976 году усилиями персонала психиатрической больницы была проведена третья конференция Международной сети по поиску альтернативы психиатрииШаблон:Sfn. В конференции, названной «Система контроля», приняли участие около четырёх тысяч человекШаблон:Sfn.

В разные периоды времени на протяжении последних 30 лет различные органы власти препятствовали движению, но это даже вдохновляло сторонников ликвидации психиатрических больниц в стране[46]Шаблон:Rp[46]Шаблон:Rp.

В 1977 году «Демократичная психиатрия» помогла Радикальной партии, уделявшей внимание главным образом защите прав человека, собрать три четверти из необходимого миллиона подписей к петиции об усовершенствовании законодательства о психиатрической помощи и запрете госпитализации в психиатрические больницы[46]Шаблон:Rp. Согласно итальянскому законодательству, эта петиция могла послужить поводом к проведению национального референдума по данному вопросу[46]Шаблон:Rp. Во избежание референдума, грозившего властям вотумом недоверия и отставкой, Парламент в мае 1978 года принял Закон 180[46]Шаблон:Rp[47].

Научные работы

Наряду с клинической практикой и политической деятельностью Базалья занимался научной и интеллектуальной деятельностью и принимал активное участие в итальянских и международных конгрессах по неврологии и психиатрии, включая международный конгресс по психотерапии, проводившийся на немецком языке в Висбадене в 1962 году, и седьмой конгресс по психотерапии 1964 года в ЛондонеШаблон:Sfn. В том же году в составе итальянской делегации он принял участие в первом международном конгрессе по социальной психиатрии в Лондоне, где выступил с докладом «Ликвидация психиатрической больницы как места изоляции: Соображения, продиктованные личным опытом введения режима открытых дверей и дневного стационара»[48], содержащим план работы, который был реализован сначала в психиатрической больнице в Гориции, а затем в ТриестеШаблон:Sfn. С 1965 года стал редактором отдела писем «Журнала по экзистенциализму», выходившего в Нью-ЙоркеШаблон:Sfn.

Научные работы Базальи содержат обоснование практической цели — сделать невозможным использование психиатрии в качестве института изоляции[38]Шаблон:Rp[42]Шаблон:Rp. Среди его работ — «Ликвидация психиатрической больницы как места изоляции»[48], «Учреждение, подлежащее ликвидации»[36], «Закрытие психиатрической больницы»[49], «Что такое психиатрия?»[50], «Гибель класса»[51], «Девиантное большинство»[52], «Беспорядки»[53] и другие.

В своих работах, следуя Фуко, Базалья рассматривает как поворотный момент в истории безумия тот период в конце XVIII — начале XIX века, когда безумие было изолировано в рамках психиатрической институции. Согласно Базалье, в это время безумие утратило свой субъективный смысл, свой трагический голос и, будучи оторвано от жизни, частью которой оно являлось и которую выражало, обрело ограниченное стенами психиатрической больницы пристанище. В основе социальных отношений современного общества, по Базалье, лежат насилие и исключение, жертвами которого становятся носители отклонения, не поддерживающие ценности капиталистического общества: «Чернокожие, психически больные, девианты и бедняки, все они представляют различные формы одной и той же проблемы». Психиатрическая больница как институция представляет собой следствие отделения производительного населения от непроизводительного: право находиться на свободе имеют лишь те, кто работает и производит[26]Шаблон:Rp.

В современном обществе, как подчёркивает Базалья, преобладают цивилизованные формы насилия: функция насилия делегируется от государства к посредникам, чтобы избежать противоречий, возникающих при открытой демонстрации насилия. В новейшее время принципы равенства и демократии, по утверждению Базальи, препятствуют правящему классу осуществлять свою власть прямо, поэтому и возникает необходимость в интеллигентах-посредниках. На место грубым формам реализации насилия приходят замаскированные, едва заметные его формы: в качестве такого посредника выступает интеллигенция, в том числе психиатры и психотерапевты, обеспечивающая идеологию, которая позволяет угнетаемому классу идентифицироваться с буржуазными ценностями, примиряет угнетателей и угнетаемых. Больницы, тюрьмы, школы и фабрики — места, где, по Базалье, ведётся ежедневная мирная война, сопровождающаяся преступлениями, а специалисты и интеллектуалы — главные преступники[26]Шаблон:Rp.

Как отмечает Базалья, в прошлом все элементы, неугодные обществу и правящему классу, относились к группе преступников и содержались лишь в одной институции — в тюрьме. Благодаря развитию науки возникла возможность выделять различные области маргинальности: преступники и юриспруденция, с одной стороны, сумасшедшие и психиатрия — с другой. При этом, по словам Базальи, хотя существование неугодных обществу девиантов может быть обусловлено и биологическими факторами, в действительности чаще всего оно социально и исторически обусловлено[26]Шаблон:Rp.

Базалья указывает на существующее в психиатрии очевидное противоречие между идеологией, которая опирается на заботу и лечение, и практикой, опирающейся на насилие и исключение и имеющей мало общего с лечением. Замечая это, «специалисты, обычно представлявшие эти ценности, стали отвергать свои роли лояльных функционеров». По мнению Базальи, в революции против буржуазного общества специалистам-интеллигентам принадлежит основная роль. Они должны отказаться от своей роли посредников власти и показать, что психиатрическая больница производит болезнь, а тюрьма производит преступление, очистить реальные потребности зависимого класса от искусственных потребностей, с помощью которых осуществляется контроль правящего класса, и помочь зависимому классу понять происходящие социальные процессы, помочь ему выступить против власти и против манипуляции[26]Шаблон:Rp.

Согласно Базалье, в основе борьбы с правящей идеологией должна находиться опора на единичные ситуации, на конкретного человека с его потребностями и жизнью в обществе, уход от абстрактного человечества. При этом ценность человека вне зависимости от того, здоров он или болен, лежит вне ценностей здоровья или болезни; «болезнь как всякое человеческое противоречие может использоваться как инструмент для самообладания или самоотчуждения, как инструмент освобождения или доминирования». Отсюда не следует, что психической болезни не существует: для Базальи психическое расстройство является болезнью, но в рамках психиатрии как институции к болезни прибавляются лишние социальные наслоения, которые в действительности представляют собой следствие социально-экономических проблем, отношений власти и зависимости. Поэтому нужно уйти от болезни как однозначно отрицательной ценности и выстраивать стратегии помощи людям, ориентированной на их реальные потребности. Следует очистить психическое заболевание от лишних наслоений, вернуть социальные проблемы обществу, которое должно понять, что психическое заболевание в том виде, как оно в нынешнем виде существует, представляет собой не только медицинскую, но и социально-экономическую проблему[26]Шаблон:Rp.

Центральным моментом в смене роли пациента, в обретении им своего человеческого облика должно являться, по Базалье, поощрение в нём активности, напряжённости, агрессивности. Если пациент узнаёт о своей отверженности обществом и её причинах, внутренний эмоциональный вакуум должен смениться в нём на гнев униженного, подчинённость институции — смениться открытой оппозицией, стремлением вернуть назад свою свободу. Медикаментозная терапия освобождает человека с психическим расстройством лишь отчасти, делая его менее зависимым от своих симптомов, но оставляя его в рамках институциональной структуры больницы[26]Шаблон:Rp. Безумец уже много лет существует в стенах сумасшедшего дома, он воспринимает дверь как свой собственный внутренний барьер, а ограниченное пространство сумасшедшего дома ассоциирует с собственным внутренним вакуумом[38]Шаблон:Rp. Недостаток активности пациентов — основное следствие их пребывания в рамках психиатрической институции. Именно поэтому Базалья придаёт большое значение как символическому, так и реальному разрушению дверей, окон и стен психиатрической больницы[26]Шаблон:Rp.

В 1964 году в своей работе «Ликвидация психиатрической больницы как места изоляции» Базалья писал о нивелировании человеческих качеств пациентов психиатрических больниц, а также о крайне негативном влиянии изоляции на их социальную и психическую жизнь: Шаблон:Начало цитаты С тех пор как вокруг него вырастает стена в связи с помещением в психиатрическую больницу, больной переходит в новое измерение эмоциональной пустоты…; его помещают, таким образом, в пространство, которое, будучи изначально предназначенным для его усмирения и одновременно излечения, в действительности выступает как место, созданное, как ни парадоксально, для полного стирания его личности, как место его превращения в безликий предмет. Если психическое заболевание представляет собой, в самой своей сущности, утрату личности и свободы, то в психиатрической больнице больной не находит для себя ничего иного, кроме места, где он будет совершенно забыт, превращённый в воплощение болезни и монотонного ритма больничной жизни. Полное отсутствие планов, утрата будущего, постоянное нахождение под чужой опекой без малейшей личной инициативы, придание его дню размеренности и почасового распорядка, диктуемых исключительно организационными требованиями, которые как таковые не могут полностью подходить для отдельного индивида и учитывать личные потребности каждого, — вот тот механизм изоляции, на основе которого движется жизнь в психиатрической больнице[48]. Шаблон:Oq Шаблон:Конец цитаты

Как писал Базалья в 1967 году в своей работе «Что такое психиатрия?», в психиатрической больнице «больной не существует (даже когда благополучие больного провозглашается целью всего учреждения), надолго оставаясь в пассивной роли, которая сводит его к номерному коду и уничтожает его»[40]. Комментируя данное высказывание Базальи, дель Джудиче пояснила, что помещение в психиатрическую больницу лишает больного гражданских и политических прав, свободы и жизненных сил, возможности участвовать в социальной деятельности, связей и статуса, поскольку с утратой всех индивидуальных особенностей он превращается в объект надзора и насилия[40].

Вышедшая в 1968 году работа «Учреждение, подлежащее ликвидации» о психиатрической больнице в Гориции, где началась реформаторская деятельность Базальи, вскоре стала одной из знаковых книг итальянской оппозиции. В течение четырёх лет после её выхода в печать было продано шестьдесят тысяч экземпляровШаблон:Sfn.

Файл:Esquirol 1838.JPG
Жан-Этьен Эскироль (1772—1840), французский психиатр

В этой книге Базалья критически рассмотрел пять рекомендаций, которыми французский психиатр Жан Эскироль обосновывал необходимость изоляции душевнобольных[54]Шаблон:Rp:

  • Обеспечение личной безопасности больных и безопасности их семей.
  • Ограждение от внешних воздействий.
  • Подавление личного сопротивления.
  • Подчинение медицинскому режиму.
  • Приучение к новым интеллектуальным и душевным привычкам.

Базалья заключил, что все эти рекомендации являются властными установками: подавить безумного, нейтрализовать внешние влияния, подчинить его дисциплине и терапевтике. Он писал[54]Шаблон:Rp:

Шаблон:Начало цитаты

Чистая власть врача возрастает столь же головокружительно, сколь ослабевает власть больного, который в силу одного того, что он госпитализирован, становится бесправным гражданином, отданным на откуп врачу и его санитарам, которые могут делать с ним всё, что хотят, без опасений быть призванными к ответу[36]Шаблон:Rp[37]Шаблон:Rp. Шаблон:Oq

Ф. Сайллант и С. Дженест сравнили книгу Базальи «Учреждение, подлежащее ликвидации»[36] с «Проклятьем заклеймёнными» Фанона. Они отметили, что обе книги объединяет радикализм, состоящий в утверждении прав личности и осуждении проявляющегося во всех институтах насилия власти[34]Шаблон:Rp. Сайллант и Дженест также писали, что многие идеи книги впоследствии трансформировались в бюрократическую формулу, лишённую своего первоначального радикализма[34]Шаблон:Rp.

В 1969 году в соавторстве с Франкой Онгаро Базалья опубликовал работу «Гибель класса», проиллюстрированную фотографиями Шаблон:Не переведено 2 и Джанни Беренго Гардина, запечатлевшими условия жизни в психиатрических клиниках. В книге также были проанализированы «Узилища» Ирвинга Гофмана и «Идеология и практика социальной психиатрии» Максвелла Джонса (Шаблон:Lang-en)Шаблон:Sfn.

В 1981—1982 годах, уже после смерти Базальи, под редакцией Франки Онгаро вышли два тома его работ[33][55]. В 1987 году ряд работ Базальи был включён в сборник «Психиатрия изнутри и извне: Избранные работы Франко Базальи»[43], содержавший пять разделов: «Ликвидация психиатрической больницы», «Девиантность, толерантность и маргинальность», «Применение знания», «О природе безумия», «Антигоспитальная политика и реформа»[56].

Отношение к антипсихиатрии

По мнению некоторых исследователей, Франко Базалья, наряду с Рональдом Лэйнгом, Дэвидом Купером и Томасом Сасом, относится к лидерам антипсихиатрии[57][58][59]Шаблон:Rp[60][61]; другие исследователи не разделяют этого мнения[25][62][63]Шаблон:Rp. В литературе понятие «антипсихиатрия» чётко не определено, и нет полной ясности, кого и по каким критериям следует к ней относить. По мнению О. А. Власовой, в современном мире господствует взгляд на антипсихиатрию как смесь из множества взглядов и множества направлений, объединённых лишь отрицательным отношением к психиатрии и психиатрам. Базалью в таком случае следует относить к антипсихиатрам по причине его критического отношения к психиатрическим клиникам как средству подавления индивидуальности и исключению больного из общества. С другой стороны, в отличие от «классических» антипсихиатров, как то: Лэйнг и Купер, он не подвергал сомнению существование психического заболевания как такового, но полагал, что помещение больного в клинику есть попытка общества «обезопасить себя», а не помочь конкретному человеку[60]. Как подчёркивает О. В. Власова, Базалья никогда не заявлял, что психическое расстройство — не болезнь, что это миф и символическое наименование; он настаивал, что человек с таким расстройством болен, и в каждой своей работе, где излагал свои идеи о власти правящего класса, роли психиатрических институций и о проблемах современного общества, он неизменно отмечал, что отсюда не следует, будто психического заболевания не существует[26]Шаблон:Rp.

Сам Базалья в одном из интервью сказал, что он и его коллеги никогда не были антипсихиатрами и что самой антипсихиатрии не существует, она существует только в голове людей, так как этот термин приобрёл большой успех скорее в идеологическом плане, чем в практическом[64].

Последние годы

В 1978 году совместно с Джулио Маккакаро (Шаблон:Lang-it), директором института биометрии в Миланском университете, Базалья начал первое исследование психиатрических служб в рамках Целевой программы по профилактической медицине, разработанной Национальным советом по научным исследованиям под руководством Раффаэлло Мизити (Шаблон:Lang-it)Шаблон:Sfn. Также он принял участие в работе и организации международных конференций по всей Европе, включая конференции ВОЗ по развитию научных исследованийШаблон:Sfn. Его пригласили в Мексику и МозамбикШаблон:Sfn.

В том же году, когда был принят Закон 180, Франко Базалья впервые приехал в Бразилию по приглашению Бразильского института психоанализа, социальных групп и институтов под руководством Грегорио Баремблитта (Шаблон:Lang-es), Хаима Каца (Шаблон:Lang-pt) и Луиса Фернанду де Меллу Кампуса (Шаблон:Lang-pt)[65]. Базалья принял участие в Международном симпозиуме по психоанализу, социальным группам и институтам, проходившем в Рио-де-Жанейро в гостинице «Копакабана Пэлас» с 19 по 22 октября 1978 года[65]. В симпозиуме также участвовали Ирвинг Гофман, Шаблон:Не переведено 2, Томас Сас, Шаблон:Не переведено 2, Шир Хайт, Феликс Гваттари и Шаблон:Не переведено 2[65]. Эта влиятельная группа осуществила анализ социальных институтов, путей их преобразования и обретения независимости личности от этих институтов[65].

В 1979 году Базалья решил предпринять ещё две важные поездки по Бразилии, из Сан-Паулу в Белу-Оризонти через Рио-де-ЖанейроШаблон:Sfn. Он сделал ряд докладов перед аудиторией, представленной не только психиатрами, психологами, социальными работниками, медсёстрами, но и политиками, профсоюзными деятелями, преподавателями, студентами, простыми людьмиШаблон:Sfn. Эти лекции впоследствии вышли в виде книги «Бразильские доклады»Шаблон:Sfn[66]. В ходе дебатов, состоявшихся в Рио-де-Жанейро 28 июня 1979 года, Франко Базалья ответил на вопрос о смысле своей работы следующим образом: Шаблон:Начало цитаты Как видите, невозможное становится возможным, и важно то, что мы это продемонстрировали. Десять, пятнадцать, двадцать лет назад нельзя было и представить себе, что психиатрические больницы могут быть ликвидированы. Не исключено, что психиатрические больницы с их закрытостью и с ещё большей закрытостью, чем прежде, появятся вновь — этого я не знаю. Но в любом случае мы продемонстрировали, что психически больному человеку можно оказывать помощь иным образом, и это самое веское доказательство. Я не думаю, что возможность делать общие выводы на основе нашей работы означает, что одержана победа. Важно другое — теперь известно, что можно сделать[17]. Шаблон:Oq Шаблон:Конец цитаты Кульминационным моментом пребывания Базальи в Бразилии стал III Минас-жерайский конгресс по психиатрии, прошедший в ноябре 1979 года в городе Белу-Оризонти, штат Минас-Жерайс. После этого конгресса деятельность Базальи и Закон 180 стали главным ориентирами для начинающихся реформ психиатрии в Бразилии[65].

Также в 1979 году Базалья представил свои работы и принял участие в научном сборнике под редакцией Эрнесто Вентурини (Шаблон:Lang-it) «Тутовый сад»Шаблон:Sfn. В ноябре того же года он передал Франко Ротелли (Шаблон:Lang-it) руководство психиатрической службой в Триесте и переехал в Рим, где занял должность координатора психиатрической службы ЛациоШаблон:Sfn. Базалья представил сразу три программы широкомасштабной деинституционализации, для которых просил карт-бланш у региональной администрацииШаблон:Sfn.

В мае 1980 года его пригласили в Германию. 15 мая 1980 года в Берлине, после дебатов в переполненном актовом зале университета, Базалье стало плохо[17]. Это были первые признаки болезни, которая вскоре привела к его смерти. Базалья умер 29 августа 1980 года в своём доме в Венеции[17] от рака головного мозга[20][67]. Американский психиатр Лорен Мошер, вспоминая встречу с Базальей в июле 1980 года, отметил его обаяние, остроумие и преданность своему делу и выразил сожаление, что жизнь выдающейся личности оборвалась в критический момент истории итальянской психиатрической реформы[56].

Похоронен на острове Сан-Микеле[68].

Достижения

Шаблон:Main Франко Базалья считается ведущим итальянским психиатром, вдохновителем итальянской психиатрической реформы[69]Шаблон:Rp. Эта реформа преследовала цель постепенно ликвидировать психиатрические больницы и предусматривала создание комплексной объединённой и надёжной общественной службы психиатрической помощи[69]Шаблон:Rp. По словам Микеле Танселлы, цель общественной медико-социальной помощи — изменить долго считавшуюся приемлемой практику изоляции психически больных в крупных учреждениях, содействовать их интеграции в общество, создавая им окружающие условия, стимулирующие их социальную активность и в то же время способствующие тому, чтобы не подвергать их слишком значительным социальным воздействиям[69]Шаблон:Rp.

Базалье и его единомышленникам удалось собрать полмиллиона подписей в поддержку изменений, в результате чего итальянский парламент принял законодательный акт о психиатрической помощи, также называемый Законом 180, в соответствии с которым создавались общественные центры психиатрической помощи и упразднялись психиатрические больницы и недобровольная психиатрическая помощьШаблон:Sfn. На 200 000 человек должно было приходиться не более 15 коекШаблон:Sfn. Подчеркивалось, что профилактика, лечение и реабилитация должны проводиться во внебольничных условияхШаблон:Sfn.

Оценки и память

В Италии идеи Базальи значительно повлияли на работу ведущих деятелей в области медицинской антропологии и этнопсихиатрии[34]Шаблон:Rp. В период своей деятельности, получивший название философско-медицинского, Базалья занимался развитием феноменологической психиатрии, которая уникальна тем, что способна вернуть достоинство разрушенной жизни страдающего человека путём разработки плана лечения, учитывающего этические аспекты[34]Шаблон:Rp. Молодые коллеги Базальи обнаруживали в его воззрениях этический и общечеловеческий аспекты, ставшие основой для их социальных и политических взглядов[34]Шаблон:Rp. В последующие годы социальная и демократичная психиатрия обрела ясный путь со «строгой» политической эпистемологией, который привёл от социальной психиатрии к кросскультурной и культурной психиатрии и, наконец, к этнопсихиатрии[34]Шаблон:Rp. Врачи, психиатры и психоаналитики вносили изменения в свои теории и практику для того, чтобы способствовать развитию медицины, всё больше и больше учитывающей политические факторы и потребности коренных итальянцев, переселявшихся из деревень на юг[34]Шаблон:Rp. Позже движение проявляло всё больший интерес к иностранным иммигрантам, которые приезжали в Италию начиная с 80-х годов XX века[34]Шаблон:Rp.

В то время, когда идеи Базальи имели основное значение для феноменологического движения в психиатрии, к этому движению также присоединялись исследователи и практикующие специалисты других научных школ[34]Шаблон:Rp. Феноменологические подходы к психиатрической практике пользуются в Италии широкой популярностью, особенно в сравнении с философскими и психологическими подходами, преобладающими в Германии[34]Шаблон:Rp. Основными деятелями данного феноменологического движения являются Альберто Гастон (Шаблон:Lang-it), который прилагал усилия к развитию диалога между психоанализом и феноменологией, Бруно Каллиери (Шаблон:Lang-it) и Серджо Меллина (Шаблон:Lang-it)[34]Шаблон:Rp. Луиджи Фриги (Шаблон:Lang-it) и Гоффредо Барточчи (Шаблон:Lang-it) способствовали развитию кросскультурного подхода к психическим расстройствам[34]Шаблон:Rp. Джузеппе Кардамоне (Шаблон:Lang-it), Сальваторе Инглезе (Шаблон:Lang-it) и Нино Лози (Шаблон:Lang-it) дали наследию Базальи новую интерпретацию на основе идей Шаблон:Не переведено 2, Тоби Натана (Шаблон:Lang-en) и Дакарской школы[34]Шаблон:Rp.

После смерти Базальи в 1980 году его антигоспитальная философия и её воплощение в Триесте позволили следующим поколениям начать серьёзную работу и чётко выделить политическое пространство для своей клинической практики[34]Шаблон:Rp. Среди заслуживающей внимания исследовательской деятельности в этой области выделяется работа Роберто Бенедуче (Шаблон:Lang-it) и других, работавших в среде иммигрантов и беженцев, которые проживают в Италии[34]Шаблон:Rp.

В области итальянской психиатрии и медицинской антропологии можно отметить трёх других основных деятелей, непосредственно занимающих особое место в науке[34]Шаблон:Rp. Первый из них — психиатр и психоаналитик Джованни Джервис (Шаблон:Lang-it), работавший вместе с Де Мартино[34]Шаблон:Rp. Деятельность Джервиса была связана с движением «Демократичная психиатрия», основанным Базальей[34]Шаблон:Rp. Второй деятель — философ и психоаналитик Шаблон:Не переведено 2, своими исследованиями о телесности положивший начало критическим направлениям в медицинской антропологии и этнопсихиатрии[34]Шаблон:Rp. В лице Галимберти, ученика Ясперса, антропология тела обрела теоретика, расширившего рамки мышления в этой области[34]Шаблон:Rp. Такой же вклад в антропологию тела параллельно внесли антропологи Лаура Фаранда (Шаблон:Lang-it), Клаудиа Матталуччи (Шаблон:Lang-it) и Иво Куаранта (Шаблон:Lang-it)[34]Шаблон:Rp. Третий деятель — психоаналитик Микеле Риссо (Шаблон:Lang-it), занимавшийся развитием психопатологии иммиграции, основанной на кросскультурных исследованиях[34]Шаблон:Rp.

Другой поворотный пункт в работе Базальи был охарактеризован Марио Колуччи и Пиеранджело Ди Витторио как практико-политический сдвиг, когда Базалья сосредоточил своё внимание на пагубных последствиях, возникающих у людей с психическими расстройствами в результате выставления диагноза и усиливающихся под влиянием помещения в специализированные учреждения[34]Шаблон:Rp.

По словам Анны-Терезы Тимьеньеска, Базалье удалось произвести благотворное потрясение в итальянской психиатрии, которая до того момента находилась в сонном оцепенении[70]Шаблон:Rp.

По оценке Ф. Сайллант и С. Дженеста, реформа итальянской психиатрии, проведённая Базальей, его радикальная критика государственных институтов и новый взгляд на итальянское общество сделали его ведущей фигурой второй половины XX века и одним из наиболее крупных и прогрессивных интеллектуалов Италии[34]Шаблон:Rp. Под его влиянием в нескольких странах сформировалось мнение о необходимости принять новую модель работы с психически больными, и при его содействии воспитывалось чувство социальной ответственности за их психологические страдания[34]Шаблон:Rp. Вслед за реформой психиатрических больниц Базалья предложил новую институциональную модель, направленную на то, чтобы предотвратить разрушение жизней людей, живущих на периферии потребительского капиталистического общества послевоенного периода в условиях свободного рынка[34]Шаблон:Rp. Тем самым он подготовил почву для формирования нового представления о государственных институтах в целом[34]Шаблон:Rp.

На протяжении своей жизни Базалья объединял в области психиатрии психопатологию и феноменологию и успешно привносил политические акценты в сферу, занятую психическим заболеванием, выражая критический взгляд на государственные институты, бывший одним из наиболее радикальных[34]Шаблон:Rp. При поддержке своих коллег Базалья совершил, по выражению Ф. Сайллант и С. Дженеста, «удивительный подвиг», обеспечив принятие Закона 180, которым санкционировалась радикальная реформа итальянских психиатрических учреждений[34]Шаблон:Rp. Закон оказал влияние на весь мир, при этом итальянская модель широко заимствовалась другими странами[34]Шаблон:Rp. Во множестве стран Европы и в США были проведены такие же реформы[38]Шаблон:Rp. Начиная с Мишеля Фуко и заканчивая Робером Кастелем, от Бразилии и Мозамбика до Соединённых Штатов реформы Базальи привели к значительному изменению мышления и политики[34]Шаблон:Rp. В частности, 6 апреля 2001 года в Бразилии был принят закон о психиатрической помощи № 10216[71]. Данный закон был разработан по образцу Закона Базальи и направлен на деинституционализацию психиатрии в Бразилии[10][65][72]Шаблон:Rp.

Биограф Базальи Анцель Финцен в некрологе 1980 года, опубликованном в журнале «Психиатрическая практика», высказал мнение, что неверно называть Базалью «отцом антипсихиатрии», поскольку он в действительности не был антипсихиатром, при том что стремился устранить неравномерное распределение политической власти, которая оставляла пациентов беззащитными перед деспотичным и диктаторским институциональным насилием[25].

Файл:Philippe Pinel.jpg
Филипп Пинель (1755—1826), французский психиатр и реформатор, снявший цепи с душевнобольных

Матт Муиджен, говоря о процессе преобразования психиатрической помощи в Европе, отметил, что в нём, очевидно, решающую роль сыграло влияние специалистов, главным образом психиатров, которые выступали борцами за перемены, таких как Пинель во Франции в XIX веке и Базалья в Италии в XX веке[73]Шаблон:Rp. Они предложили концепции новых моделей гуманной и эффективной помощи, революционные для их времени, вытесняющие неудовлетворительные и негуманные традиционные службы[73]Шаблон:Rp. Их реальным достижением было умение побудить политиков поддержать эти концепции и убедить коллег внедрить их, тем самым открывая возможность реальных и стойких изменений[73]Шаблон:Rp.

Как утверждают Э. М. Ловелл и Н. Шепер-Хьюз, историю европейской психиатрии можно рассматривать как чередование противоположных моделей психиатрической помощи: тоталитарной модели старого режима и утопий коммунарной модели, причём до Базальи предлагались утопии, поддерживающие господствующую в обществе идеологию и исключение больного из общества, а путь Базальи «отмечает эпистемологический разрыв и потому новую главу в новейшей истории европейской психиатрии», предложенная Базальей альтернатива представляет собой «практическую утопию, предлагающую новые стратегии реагирования на нужды психиатрических пациентов, инвалидов и умственно отсталых»[26]Шаблон:Rp.

Джованна Руссо и Франческо Карели отмечают, что в 1978 году реформа Базальи, вероятно, не могла быть осуществлена полностью, поскольку общество было не подготовлено к такой новаторской и авангардной концепции психиатрии[11]. Тридцать лет спустя стало более очевидно, что эта реформа отражает концепцию современного здравоохранения и современной социальной помощи пациентам с психическими заболеваниями[11]. Итальянский пример проложил путь деинституционализации психически больных и создал образцы моделей новаторских и эффективных служб[11].

В отчёте, подготовленном по итогам Европейской конференции Всемирной организации здравоохранения (январь 2005), отмечалось, что после принятия Закона 180 у пациентов появились более широкие возможности принимать непосредственное участие в жизни общества[74].

По словам белорусского психиатра Игоря Пономарёва, опыт Италии бесценен, и система, которую более 30 лет назад начали создавать Базалья и его единомышленники, доказала свою состоятельность[75].

Джованни де Джироламо с соавторами отмечает, что вклад Базальи сыграл весьма важную роль в том, чтобы придать психиатрии прозрачность и сместить психиатрическую практику в сферу медицинской помощи[20]Шаблон:Rp.

В 2001 году на национальной конференции по вопросам психиатрической помощи итальянский нейробиолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1986 года Рита Леви-Монтальчини выразила «своё восхищение основоположником» и назвала Франко Базалью необыкновенной фигурой, учёным и человеком, действительно проникшимся трагическим вопросом о психическом заболевании[17].

Американский психиатр Лорен Мошер называл Франко Базалью самым передовым и влиятельным европейским психиатром со времён Фрейда[56]; одним из первых предприняв поездку в Триест, Мошер специально озаботился тем, чтобы ознакомить англоговорящие страны с «революционными концепциями <…> нашедшими там своё воплощение»[76].

Вместе с тем, опираясь на мнение Мошера, Алекс Коэн и Бенедетто Сарачено пишут: Шаблон:Начало цитаты …не нужно все же думать, что за реформы был ответственен один лишь Франко Базалья. Он был значимым лидером и катализатором изменений, но он работал в таком социальном и политическом климате, который уже сам по себе индуцировал изменения[26]Шаблон:Rp. Шаблон:Конец цитаты

Ряд авторов называют Базалью основоположником современной концепции душевного здоровья[11][77].

Наиболее лаконично охарактеризовал влияние Базальи на итальянскую психиатрию руководитель миланского психосоциального центра Денис Гайта: Шаблон:Начало цитаты Сегодня как никогда психиатры делятся на базальянцев и небазальянцев. Первые существуют ради контакта с пациентом, вторые — ради таблетки, первые начинают с больного, другие — с болезни[78]. Шаблон:Oq Шаблон:Конец цитаты

Критика

Лен Бауерс пишет, что в работах Базальи имеется ряд идей, почерпнутых из марксизма, и отмечает, что классовый анализ психиатрии, который дал Базалья, является у него поверхностным[79]Шаблон:Rp. Например, Базалья высказывал идею, что госпитальная психиатрия — это форма насильственного подавления неимущих из рабочего класса[79]Шаблон:Rp. Отсюда был сделан вывод, что психиатрическую больницу нужно разрушить и уничтожить, а не реформировать[79]Шаблон:Rp. Даже в своём наиболее сложном представлении психическое заболевание объяснялось Базальей как просто страдание неимущих из рабочего класса[79]Шаблон:Rp, что поднимает ряд вопросов: «Почему не все неимущие из рабочего класса считаются безумными?» или «Почему живущие в достатке богатые страдают от безумия?»[79]Шаблон:Rp. Бауерс соглашается, что серьёзные психические заболевания действительно гораздо чаще встречаются у представителей рабочего класса, но отмечает, что причины этого явления представляют собой предмет научных споров[79]Шаблон:Rp. Одно из объяснений заключается в том, что жизнь рабочего класса сопровождается более тяжёлым стрессом, тем самым чаще приводя к появлению психических заболеваний[79]Шаблон:Rp.

Американский психиатр Томас Сас в своей книге «Антипсихиатрия: Шарлатанство в квадрате» отмечает, что Базалья излишне полагался на психотропные препараты. Сас поясняет, что Базалья уподобился своим коллегам в системе институциональной психиатрии, несогласие с которыми он изображал, полагая, что принудительное введение психотропных препаратов лишённым свободы душевнобольным «способствует» формированию отношения к ним как к людям в противоположность их неизменной стигматизации как неполноценных, если препараты не применяются[80]Шаблон:Rp.

С. Бенвенуто, описывая одно из убийств, совершённых психически больным человеком, и задаваясь вопросом, объясняет ли безумие определённые экстремальные поступки или эти поступки являются выражением безумия, отмечает, что Франко Базалья зачастую требовал от журналистов заголовков наподобие «человек в здравом уме убил своего соседа»[81].

30 августа 1984 года журнал «New Scientist» опубликовал статью Деборы Маккензи «Закрытие дверей сумасшедших домов в итальянском стиле»[82]Шаблон:Rp. В частности, в ней описывалось резкое неприятие закона Базальи, которое привело к тому, что во многих регионах Италии психиатрические службы нового типа не создавались[82]Шаблон:Rp. Как отмечает Маккензи, в прессе появлялись истории о самоубийствах доведённых до отчаяния родителей, обременённых страдающим слабоумием отпрыском, или о пациентах, просто оставленных на улице и рискующих стать жертвой преступления[82]Шаблон:Rp. Она указывает, что в 1983 году после формирования нового правительства одним из первых обещаний премьер-министра Беттино Кракси было «вновь открыть психиатрические лечебницы»[82]Шаблон:Rp. Многие эксперименты по реформе системы психиатрии удались в обеспеченных северных провинциях, а в более бедных южных провинциях, где было мало общественных служб здравоохранения, эксперимент, по словам Маккензи, полностью провалился[82]Шаблон:Rp. Одной из причин, согласно утверждению некоторых психиатров, явилось то, что группа Базальи оттолкнула многих врачей, заняв жёсткую антимедицинскую позицию[82]Шаблон:Rp. Паоло Крепет, ответственный за начало реформы в Риме, назвал реакцию своих коллег «явным саботажем»[82]Шаблон:Rp. Сложившаяся в Риме ситуация с сотнями безнадзорных психически больных на улицах описывалась как «хаотическая»[82]Шаблон:Rp.

В 1992 году в монографии «История шизофрении» французский психиатр, профессор Ж. Гаррабе отмечал, что голосование Парламента Италии за упразднение психиатрических больниц вдохновлялось антипсихиатрическим радикализмом, а также убеждением, будто путём ликвидации больниц закон может «волшебным образом» ликвидировать психические болезни в стране[83].

В некоторых странах чиновники здравоохранения в качестве альтернативы деинституционализации нередко предлагали сохранять психиатрические больницы, чтобы у больных оставалась возможность использовать их в качестве убежища[84]Шаблон:Rp[85]Шаблон:Rp. Поясняя, что закрытие больниц не должно быть самоцелью, в 1980-е годы старший чиновник здравоохранения Великобритании заявил: «Любой дурак может закрыть психиатрическую больницу»[84]Шаблон:Rp[85]Шаблон:Rp.

В 1985 году Р. Папеши опубликовал критический обзор работ Базальи, в котором прокомментировал, что Базалья считал причины психического расстройства социальными по своему характеру и поэтому полагал, что единственно правильными методами лечения являются политическая борьба и восстановление агрессивности пациентов, а не лечебные учреждения, лишь осуществляющие надзор и насилие над больными[86]Шаблон:Rp.

В 1985 году, когда реформы психиатрии были ещё не завершены, их подверг критике Джон Смитис в своём письме «О текущем состоянии психиатрии в Северной Италии», опубликованном в «Бюллетене Королевского колледжа психиатров». Смитис посвятил два месяца поездкам по центрам психиатрической помощи Триеста, Венеции, Флоренции, Милана и других городов Северной Италии[87]Шаблон:Rp. Отмечая, что никто не хотел бы вернуться в удручающее прошлое, когда психиатрические больницы были практически неотличимы от тюрем, Смитис утверждал, что хронические психически больные, тем не менее, заслуживают лучшей доли, чем та, которая предоставлена им и обусловлена сокращением бюджета наряду с длительным влиянием старомодных социологических догм 60-х годов XX века[87]Шаблон:Rp. По мнению Смитиса, психически больных, в некоторых отношениях, лечили лучше в Соединённых Штатах и Англии 70-х годов XIX века после реформ, проведённых Тьюком и Доротеей Дикс, чем их начали лечить в Италии в 80-х годах XX века[87]Шаблон:Rp. Смитис пришёл к выводу, что сторонники «Демократичной психиатрии» распространяли пропаганду, которая имела слабое отношение к фактам, отражающим то, как люди с психическими расстройствами живут в Италии[87]Шаблон:Rp. Он приводил данные, согласно которым в 1985 году, по оценкам психиатров академического направления, приблизительно 60 процентов итальянских психиатров были категорически против системы Франко Базальи, 20 процентов относились к ней нейтрально и 20 процентов поддерживали её[87]Шаблон:Rp.

В самой Италии отношение к «закону Базальи» также вызвало неоднозначную реакцию; Мария-Луиза Зардини, активистка итальянской ассоциации родственников психических больных A.R.A.P., полагала, что душевнобольные, в помрачении рассудка нарушающие закон, оказываются вместо медицинской тюрьмы в тюрьме обычной, что отнюдь не улучшает их положения[88].

Отражение в культуре

Файл:Франко Базалья и Франка Онгаро в фильме «Жил-был город безумных…».jpg
Фабрицио Джифуни в роли Франко Базальи и Сандра Тоффолатти в роли Франки Онгаро в биографическом фильме «Жил-был город безумных…», вышедшем на экраны в 2010 году

В Италии о жизни и деятельности Франко Базальи снято множество фильмов. Одной из первых стала картина Шаблон:Не переведено 2 «Сады Авеля», впервые показанная по телеканалу «TV7» в 1968 году[17]. В 1975 году Шаблон:Не переведено 2 снял под руководством Франко Базальи документальный фильм «Полёт»[89]. В 1977 году режиссёр Шаблон:Не переведено 2 снял с участием Базальи фильм «Город Дзено»[90]. В 2000 году Сильвано Агости снял посвящённую Франко Базалье ленту «Вторая тень»[91][92][93]Шаблон:Rp. 23 февраля 2006 года по телеканалу «Rai Edu 2» был показан снятый телекомпанией «Explora — La TV delle scienze»[94]Шаблон:Rp фильм «Деятели науки: Франко Базалья»[17], в который были включены фрагменты некоторых предыдущих фильмов, отзыв Франки Онгаро о реформе психиатрии и отзыв Риты Леви-Монтальчини о Франко Базалье. Расширенная англоязычная версия этого фильма была выпущена каналом «X DAY» под названием «Великие деятели науки двадцатого века: Франко Базалья»[95].

В 2010 году по телеканалу «Raiuno» была показана картина режиссёра Шаблон:Не переведено 2 «Жил-был город безумных…», которая снималась в Риме, Имоле, Гориции и Триесте[96]. Она создана по мотивам опубликованного в июле 2007 года рассказа Пьера Альдо Роватти «Жил-был город безумных: История и повествование о больнице Святого Иоанна»[97].

Тема реформ Базальи нашла своё отражение и в художественных фильмах, сюжеты которых далеки от психиатрии. Например, в 2003 году итальянский режиссёр Марко Туллио Джордана снял фильм «Лучшие годы молодости». По его сюжету, в основе которого лежит история итальянской семьи Карати, полицейский Маттео Карати и его брат врач-психиатр Никола встречаются в психиатрической больнице, где между ними происходит следующий диалог. Маттео находит на полке фотографию и спрашивает: «Кто это?» — «Это мой учитель, Франко Базалья». — «Который хочет освободить всех сумасшедших?» — «У него странная убеждённость, что больные — не заключённые, а люди и что психическое заболевание — не вина, которую нужно искупать»… — «И как вы их лечите?» — «Открываем двери больничных отделений»[98].

В фильме Андрея Тарковского «Ностальгия» герой спрашивает о странных людях на улицах Италии и получает ответ, что закрыли много психиатрических больниц и теперь их бывшие обитатели должны справляться сами.

В книге Никколо Амманити «Как велит Бог» больной циррозом печени говорит, что Франко Базалью «следовало бы раздавить ногтем, как вошь», и добавляет: «Треклятый Базалья с его дерьмовым законом погубил Италию, выпустив разгуливать по улицам и по больницам толпы полоумных психопатов»[99].

Премия Франко Базальи

Файл:Don Qixote on Marco Cavallo.jpg
Дон Кихот верхом на Марко Кавалло — статуя перед научно-реабилитационным центром «Каза Базалья» (город Мерано в провинции Больцано на севере Италии)

В 2007 году Провинция Венеция совместно с фондом некоммерческой организации социального назначения «Франко Базалья» учредили исследовательскую премию, названную именем Франко Базальи. Цель премии — поощрение оригинальных исследований и публикаций, анализирующих деятельность и наследие Базальи и освещающих их в Италии и за её пределами. Премия также призвана содействовать исследованиям, связанным с работами Базальи и воспроизводящим его методику в различных условиях[100]. Сумма премии составляет 20 тысяч евро[100]. В 2010 году этой премии был удостоен японский журналист Кадзуо Окума за книгу «Япония психиатрических больниц и Италия без психиатрической больницы»[101].

В честь Базальи названы

Имя Франко Базальи носят:

  1. Итальянский закон о психиатрической помощи (Закон 180)[102].
  2. Научно-реабилитационный центр «Каза Базалья»Шаблон:Sfn, расположенный в итальянском городе Мерано.
  3. Центр популяризации здорового образа жизни[103], созданный в августе 2000 года в итальянской провинции Ареццо.
  4. Общественная библиотека муниципалитета XIX в Примавалле (двадцать седьмом квартале Рима)[104].
  5. Премия[101][105][106].
  6. Фонд (фонд Франки и Франко Базальи)[101][106].
  7. Институт[107], учреждённый в 1989 году в бразильском городе Рио-де-Жанейро с целью анализа и координации реформ психиатрии в Бразилии[65].

Работы Базальи

Избранные работы

Статьи в научных журналах

Книги и доклады

Примечания

Шаблон:Примечания

Ссылки

На русском языке
На английском языке
На итальянском языке


Шаблон:Библиоинформация Шаблон:Избранная статья Шаблон:Антипсихиатрия

Партнерские ресурсы
Криптовалюты
Магазины
Хостинг
Разное

  1. ↑ Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок Pizzi не указан текст
  2. ↑ Шаблон:Книга
    Шаблон:Книга
  3. ↑ Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0; Шаблон:Книга
  4. ↑ Шаблон:Книга
    Шаблон:Статья
  5. ↑ Шаблон:Книга
  6. ↑ Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0
  7. ↑ Шаблон:Книга
  8. ↑ Шаблон:Статья
  9. ↑ Шаблон:Книга
  10. ↑ 10,0 10,1 10,2 Шаблон:СтатьяШаблон:Недоступная ссылка
  11. ↑ 11,0 11,1 11,2 11,3 11,4 Шаблон:Статья Шаблон:Cite web
  12. ↑ Шаблон:Статья
  13. ↑ Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0
  14. ↑ Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0
  15. ↑ Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0
  16. ↑ Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0; Шаблон:Sfn0
  17. ↑ 17,00 17,01 17,02 17,03 17,04 17,05 17,06 17,07 17,08 17,09 17,10 17,11 Шаблон:YouTube — документальный фильм «Деятели науки: Франко Базалья»Шаблон:Ref-it
  18. ↑ 18,00 18,01 18,02 18,03 18,04 18,05 18,06 18,07 18,08 18,09 18,10 18,11 18,12 18,13 18,14 18,15 18,16 18,17 18,18 18,19 18,20 18,21 18,22 18,23 18,24 18,25 18,26 18,27 18,28 18,29 18,30 18,31 18,32 18,33 18,34 18,35 18,36 18,37 18,38 18,39 18,40 18,41 18,42 Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок Colucci, 2005 не указан текст
  19. ↑ Шаблон:Cite web
  20. ↑ 20,0 20,1 20,2 20,3 20,4 Шаблон:Статья
  21. ↑ 21,0 21,1 21,2 Шаблон:Cite web
  22. ↑ Шаблон:Cite web
  23. ↑ Шаблон:Cite web
  24. ↑ 24,0 24,1 24,2 24,3 24,4 24,5 24,6 24,7 24,8 24,9 Шаблон:Книга
  25. ↑ 25,0 25,1 25,2 Шаблон:Книга
  26. ↑ 26,00 26,01 26,02 26,03 26,04 26,05 26,06 26,07 26,08 26,09 26,10 26,11 26,12 26,13 26,14 26,15 26,16 26,17 26,18 26,19 Шаблон:Книга
  27. ↑ Шаблон:Статья
  28. ↑ Шаблон:Cite web
  29. ↑ 29,0 29,1 29,2 Шаблон:Cite web
  30. ↑ Шаблон:Книга Шаблон:Cite web
  31. ↑ 31,0 31,1 31,2 31,3 Шаблон:Cite web
  32. ↑ Шаблон:Cite web
  33. ↑ 33,0 33,1 Шаблон:Книга
  34. ↑ 34,00 34,01 34,02 34,03 34,04 34,05 34,06 34,07 34,08 34,09 34,10 34,11 34,12 34,13 34,14 34,15 34,16 34,17 34,18 34,19 34,20 34,21 34,22 34,23 34,24 34,25 34,26 34,27 34,28 34,29 34,30 34,31 Шаблон:Книга
  35. ↑ Шаблон:Книга
  36. ↑ 36,0 36,1 36,2 36,3 Шаблон:Книга
  37. ↑ 37,0 37,1 Шаблон:Книга Цит. по: Шаблон:Книга
  38. ↑ 38,0 38,1 38,2 38,3 38,4 38,5 38,6 38,7 38,8 38,9 Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок Власова 2006 не указан текст
  39. ↑ Шаблон:Книга
  40. ↑ 40,0 40,1 40,2 40,3 40,4 Шаблон:Cite web
  41. ↑ Шаблон:Книга
  42. ↑ 42,0 42,1 42,2 42,3 42,4 42,5 Шаблон:Книга
  43. ↑ 43,0 43,1 Шаблон:Книга
  44. ↑ 44,0 44,1 Шаблон:Книга
  45. ↑ Шаблон:Cite web
  46. ↑ 46,0 46,1 46,2 46,3 46,4 Шаблон:Cite web
  47. ↑ Chapter 5: Corbascio-Fox C.G. Mental Health Assistance in Italy: The Torino Rehabilitation Program // Knowledge in Mental Health: Reclaiming the Social / Edited by L. Sapouna, P. Herrmann. — Hauppauge: Nova Publishers, 2006б p. 70
  48. ↑ 48,0 48,1 48,2 Шаблон:Cite web Та же работа на английском: Шаблон:Cite web
  49. ↑ Шаблон:Cite web
  50. ↑ Шаблон:Книга
  51. ↑ Шаблон:Книга
  52. ↑ Шаблон:Книга
  53. ↑ Шаблон:Книга
  54. ↑ 54,0 54,1 Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок Психиатрическая власть не указан текст
  55. ↑ Шаблон:Книга
  56. ↑ 56,0 56,1 56,2 Шаблон:СтатьяШаблон:Недоступная ссылка
  57. ↑ Шаблон:Cite web
  58. ↑ Шаблон:Статья
  59. ↑ Шаблон:Статья
  60. ↑ 60,0 60,1 Шаблон:Sfn0
  61. ↑ Шаблон:Книга
  62. ↑ См.: V. Movimenti antimanicomiali in Italia в: Шаблон:Cite web
  63. ↑ Шаблон:Статья
  64. ↑ Шаблон:Cite web
  65. ↑ 65,0 65,1 65,2 65,3 65,4 65,5 65,6 Шаблон:Статья
  66. ↑ Шаблон:Книга Тот же источник на итальянском: Шаблон:Книга
  67. ↑ Шаблон:Cite web
  68. ↑ Шаблон:Cite web
  69. ↑ 69,0 69,1 69,2 Шаблон:Статья
  70. ↑ Шаблон:Книга
  71. ↑ Шаблон:Cite web
  72. ↑ Шаблон:Ref-pt Шаблон:Статья
  73. ↑ 73,0 73,1 73,2 Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок Muijen не указан текст
  74. ↑ Шаблон:Книга
  75. ↑ Шаблон:СтатьяШаблон:Недоступная ссылка
  76. ↑ Шаблон:Статья
  77. ↑ Шаблон:Статья, копия Шаблон:Wayback
  78. ↑ Шаблон:Cite web
  79. ↑ 79,0 79,1 79,2 79,3 79,4 79,5 79,6 Шаблон:Книга
  80. ↑ «Like his institutional colleagues whom Basaglia pretended to oppose, he believed that psychotropic drugs forcibly administered to incarcerated mental patients „facilitate“ relating to them as persons, instead of inexorably stigmatizing them as nonpersons when undrugged» — цитата из книги: Шаблон:Книга
  81. ↑ Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок Бенвенуто не указан текст
  82. ↑ 82,0 82,1 82,2 82,3 82,4 82,5 82,6 82,7 Шаблон:Статья
  83. ↑ Шаблон:Книга На русском: Шаблон:Книга
  84. ↑ 84,0 84,1 Шаблон:Статья
  85. ↑ 85,0 85,1 Шаблон:Статья
  86. ↑ Шаблон:Статья
  87. ↑ 87,0 87,1 87,2 87,3 87,4 Шаблон:Статья
  88. ↑ Шаблон:Статья
  89. ↑ Шаблон:Cite web
  90. ↑ Шаблон:Фильм на YouTube
  91. ↑ Шаблон:Cite web
  92. ↑ Шаблон:Cite web
  93. ↑ Шаблон:Книга
  94. ↑ Шаблон:Cite web
  95. ↑ Шаблон:YouTubeШаблон:Ref-en — документальный фильм «Великие деятели науки двадцатого века: Франко Базалья»
  96. ↑ Шаблон:Cite web
  97. ↑ Шаблон:Cite web
  98. ↑ Шаблон:YouTubeШаблон:Ref-it — «Лучшие годы молодости» (фрагмент художественного фильма на итальянском языке; субтитры — на английском)
  99. ↑ Шаблон:Книга
  100. ↑ 100,0 100,1 Шаблон:Cite web
  101. ↑ 101,0 101,1 101,2 Шаблон:Статья Шаблон:Cite web
  102. ↑ Ошибка цитирования Неверный тег <ref>; для сносок Гнетий не указан текст
  103. ↑ Шаблон:Cite web
  104. ↑ Шаблон:Cite web
  105. ↑ Шаблон:Статья Шаблон:Cite web
  106. ↑ 106,0 106,1 Шаблон:Cite web
  107. ↑ Шаблон:Cite web
Источник — http://wikihandbk.com/ruwiki/index.php?title=Русская_Википедия:Базалья,_Франко&oldid=9077341