История из жизни:101122
"Дежурный, почему мусор на плацу?!!"(Валентин Гафт в роли полковника Покровского, "О бедном гусаре замолвитеслово", 1980)====================================================================Скажите, дорогие мои читатели, с чем ассоциируется у вас число 1984?Оруелл, говорите? Принято. Год смерти Андропова? Неплохо. Год рожденияЛенки с третьего подъезда? Отлично. Ваша зарплата в рублях? Ну, ничегосынок...Всем двойка. Потому, что любой, кто хоть раз споткнулся о поребрик илиприобрел две булки черного, ответит вам не задумываясь: "Зенит" -Чемпион!!! Питерцы, помните переполненый стадион Кирова? 33-й фанатскийсектор - ПТУ-шники в связанных заботливыми бабушками шарфиках, накоторых заветное "Зенит-чемпион" было выведено чуть ли нецерковнославянской вязью? Речевку "Я хочу иметь ребенка от ВолодиКазаченка", которую знали даже старушки в Публичной Библиотеке. Трамваи,которые переворачивались сами по себе, раскачиваемые изнутри(!)ошалевшими фанатами. А два гола Желудкова Дасаеву в девяточку? Эх, быловремечко...Гриша в том славном году учился на втором курсе Ленинградского политеха.Футбольная лихорадка захлестнула всех обитателей института - студентов ипреподавателей, вахтеров и уборщиц. Не остался в стороне и пожилойпреподаватель теормеха - доктор Курякин. Описывать его - дело совершеннонеблагодарное. Потому что образ этот - классический, у Жюль Верна этоПаганель, а у меня вот - доктор Курякин. Добрейшей души человек,высокий, худой и сутулый, Питерец в шестом поколении (не хухры-мухры) ввечно измазанном мелом черном костюме - даже первого сентября, даже напервой паре. Способов измусолить костюм он знал множество - вытеретьпару формул ладонью, а потом ладонь о брюки; облокотиться в задумчивостина доску; сунуть в нагрудный карман мелок вместо ручки - и т.д. и т.п.Предмет свой обожал и умел влюбить в него студентов. И еще былубежденным болельщиком "Зенита" с 1944 года. Поэтому, когда первогосентября он вошел в аудиторию - на доске красовалась художественновыполненная каноническая надпись "Зенит - чемпион" размером метр наполтора. Для полноты картины добавлю, что ремонт в том году закончить вавгусте не успели - и аудитория выглядела... Короче, недостойно онавыглядела - хлев хлевом. Курякина, впрочем, такие нюансы не трогали,графити его явно порадовало, и прежде, чем стереть, доктор сплюнул черезлевое плечо и трижды постучал по дереву, явно боясь спугнутьудачу(чемпионат к тому времени еще не закончился). Так и повелось -перед каждым знятием у Курякина на доске появлялась оная надпись, доктордобрел, сплевывал, стучал, стирал и начинал лекцию.А ремонт в институте тем временем продолжался. Дошла очередь и до нашейаудитории. В одно прекрасное утро Гриша сотоварищи вошли в класс иахнули. Работнички постарались на славу. Все, что можно было покрасить -покрасили, все грязное - отмыли, деревянное - отскоблили, а доску отмылив неведомых щелочах и она призывно засверкала в лучах утреннегосолнышка. Изгадить такую красоту ни у кого рука не поднялась. Толькошкодливый Гриша изобразил в верхнем углу доски ма-а-а-ленькийперечеркнутый ромбик с буквой С посредине. И подписал для ясности совсемуж крошечными буковками: "Спартак".Доктор Курякин подвоха не ожидал. Он влетел в аудиторию, поздоровался состудентами, повернулся к доске и замер. Гриша потрясенно наблюдал, каксогбенная спина преподавателя выпрямляется а плечи расправляются,наливаясь неведомой силой. "Староста - прокричал Курякин голосомвеликолепного Гафта - ПАЧЧЧЕМУ ДОСКА НЕ ВЫТЕРТА". И, почти совсемуспокоившись, добавил: "Неужели вы думаете, что я позволю себе читатьлекцию в таком СВИНАРНИКЕ."
См.также
Внешние ссылки
