История из жизни:101644
Эта история похожа на анекдот, но рассказал ее Геннадий Рождественский впередаче о Шостаковиче; и, поскольку это был Геннадий Рождественский, ане Никита Богословский, то, может, и не анекдот.Как-то раз репетировал Рождественский в Америке с оркестром одну изсимфоний Шостаковича. А в симфонии этой есть такой момент, когда весьоркестр умолкает, и солирует один ударный инструмент - названия его я незапомнил, но звук похож то ли на ложки, то ли на кастаньеты - что-тотакое звонко-деревянненькое.Рассказывает Рождественский:"Дошли мы до этого эпизода. Смотрю, оркестранты мои заулыбались (а надосказать, что Шостакович в свое время запретил оркестру Большого театраисполнять одну из своих симфоний - как бы не ту же самую, - из-за того,что музыканты "ухмылялись и несерьезно относились к музыке", - об этомрассказывал сам Рождественский; так что неудивительно, что онобеспокоился). Останавливаю репетицию. Спрашиваю:- В чем дело? Что смешного? Чему улыбаемся?- Ну вот, - говорят мне оркестранты, - как будто лошадки скачут!- Хм, - говорю. - Лошадки... Ну что ж, у каждого свои ассоциации. Мне вот, например, представляются не лошадки, а заключенный, только что попавший в тюрьму. Он стучит по батарее в камере, чтобы передать в соседние камеры вести с воли...Смотрю - улыбаться перестали. Притихли, призадумались... Наконец встаетодин:- Простите, сэр, но зачем заключенному стучать по батарее, когда можно позвонить в соседнюю камеру по телефону?
См.также
Внешние ссылки
