История из жизни:102062
Колбаски по-питерскиЭта история произошла несколько лет назад, в один из моих приездов вславный город Санкт – Петербург, но каждый раз, гуляя по Питеру, явспоминаю тот день с улыбкой.Стоял ветреный июль. Вечером мы с подругой должны были сесть в поезд иуехать в стольный град Москву, поэтому последний день решили посвятитьпрогулке по центру Питера и встретится с нашим питерским другом Данькой.Побродив по набережным и Невскому, изрядно замерзнув и проголодавшись,мы заглянули в маленький ресторанчик с каким-то островным названием,которое сейчас уже и не вспомним... Ресторанчик, находившийся вполуподвальном помещении, был чистеньким и уютным, с приятныминтерьером. Да и цены в меню нас тоже вполне устроили. Там мы и решиливстретиться с Данияром и пообедать. Созвонившись и договорившись о местевстречи, мы сели за столик, заказали кофе и, в предвкушении вкусногообеда, стали ждать Даньку.Минут через тридцать в дверях показался улыбающийся Даня. Подойдя кнашему столику и обменявшись с нами приветствиями, он неувереннопроизнес:- Девчонки... А почему вы решили обедать именно здесь? Давайте, я вас отведу в то место, которое знаю?- Дань, да брось ты! Симпатичное местечко, меню приличное и цены нормальные! Да и устали мы, с самого утра гуляли... И народа тут нет... Можно спокойно пообщаться... Давай здесь, а? – дружно заныли мы.В ресторане кроме нас еще сидел задумчиво-печальный мужчина, глоталконьяк и, судя по всему, тосковал. Данька, скептически улыбнулся и селза столик.- Ну, смотрите... Мое дело – предложить...Маленький кореец-официант принес меню и, вежливо отошел в сторонку вожидании заказа. Мы, пробежав глазами названия, которые вызывалиобильное слюноотделение, решили особо не мудрствовать и заказали триразных, незатейливых салата. Ольга на горячее решила съесть куриныекрылышки – гриль с острым соусом, а Данька, оглянув подозрительнополупустое помещение ресторана, тихо сказал:- Я, пожалуй, ограничусь салатом... и пивом... Что-то я не голоден...Тем временем я, ощущая настойчивый призыв голодного желудка бросить внего что-нибудь съедобное, заказала свинину под каким-то экзотическимсоусом с картофелем – фри. Официант принял заказ, кивнул головой и тихоудалился за массивной, деревянной дверью, за которой, судя по всему,находилась святая святых любой пищевой точки – кухня. Минут черезтридцать, когда за приятной беседой мы выкурили несколько сигарет идопили остатки остывшего кофе, официант появился, разложил приборы,поставил корзиночку с хлебом и набор со специями и быстро удалился.Прошло еще минут пятнадцать. Есть уже хотелось так, что желудок началосводить судорогой. Разговор плавно затих. Мы занервничали. Данька сиделс непроницаемым лицом и так внимательно рассматривал совершенно гладкуюстену, выкрашенную темно-синей краской, что казалось – там подлинноеполотно Босха. Наконец официант принес поднос с двумя салатами, поставилих перед моими друзьями и, обращаясь ко мне и краснея, произнес:- Извините, пожалуйста. ... Но Вашего салата нет... - и протянул меню.Я судорожно сглотнула слюну и, мельком взглянув на список, заказаладругой салат с вопросом:- А этот салат быстро приготовят? Очень есть хочется...- Сейчас спрошу, - ответил официант и быстро скрылся за дверью кухни.Прошло минут десять. Я загрустила. Данька с Ольгой, глядя на моюнесчастную физиономию, давились своими салатами. Наконец, не выдержав,Ольга передвинула свою тарелку с половиной недоеденного салата мне поднос, мужественно предложила:- Ешь, я больше не хочу. У меня еще крылышки будут.Я, борясь с уже кричащим желудком, для очистки совести спросила:- Ты точно больше не хочешь?- Точно! Не волнуйся! – ответила Ольга, отводя глаза в сторону.Салат бесследно исчез с тарелки в течение тридцати секунд. Но чувствоголода не прошло. Тут появился официант и, шаркнув маленькой ножкой, елеслышно произнес:- Извините, пожалуйста. ... Этого салата тоже нет... Может, Вы что-нибудь другое закажете? – и заискивающе заглянул мне в глаза.- Не нужно больше салата... Принесите горячее... пожалуйста, - еле сдерживаясь, чтобы не заорать, простонала я.Мы втроем дружно закурили. Мужчина за соседним столиком заинтересованнонаблюдал происходящее. В выражении его лица явно наметилисьположительные изменения. Печали в глазах больше не было. Он пересел надругой стул, чтобы лучше обозревать происходящее, и тоже закурил. Минутдвадцать мы сидели в полной тишине. Только из-за барной стойкираздавалось негромкое позвякивание. Барменша от нечего делать,переставляла с места на место бокалы. Я периодически оборачивалась надверь кухни, но оттуда не доносилось ни звука. Наконец, появился нашдолгожданный официант и гордо поставил перед Ольгой тарелку с дымящимисякрылышками.- Приятного аппетита, - пропел он и, развернувшись на каблуках, хотел снова скрыться за дверью.- Любезный! Мне бы очень хотелось получить свое пиво, - сказал Данька голосом, в котором зазвучали металлические нотки. Маленький кореец резко затормозил, обернулся, тихо ойкнул. Его брови взметнулись вверх, а глаза приобрели европейский разрез.- Пиво?! Сию секунду! Сейчас будет!- А что с моей свининой? – простонала я.- А свинина... - тут он сник, спина его сгорбилась, и он прошептал, еле двигая губами, - Извините, пожалуйста... А свинины нет...И рысью метнулся к двери. Дверь, закрывшись за ним, жалобно скрипнула.Я почувствовала, как меня начала затапливать злость. Даже чувство голодастало меньше. Мужчина за соседним столом хрюкнул и стеснительно отвелглаза. Мне стало очень обидно. Ольга сидела и с тоской смотрела накрылышки. Было понятно, что они не лезут ей в горло. Данька началковырять пальцем синюю стенку с таким заинтересованным видом, как будтопринимал участие в раскопках останков древней Трои. Запах крылышковприводил меня в предобморочное состояние.Вдруг неожиданно перед столиком возник официант, быстро стукнул бутылкойпива по столу, поставил бокал, сунул мне под нос меню и испарился. Яуспела открыть рот, но не успела произнести ни слова. Захлопнув рот, ясглотнула и снова нервно закурила. Данька оторвался от стенки,невозмутимо налил пиво в бокал, подвинул его мне, сам с наслаждениемглотнул прямо из горлышка, вздохнул и закрыл глаза.- Хочешь крылышко? - неуверенно спросила Ольга.Я крутанула головой, показывая, что не хочу. Бочком из-за кухонной дверипоявился красный, как рак, официант.- Вы выбрали? – неестественно бодро выдавил он из себя.- Скажите, а Вы можете мне показать в меню то, что у вас точно есть?- У нас есть все! – радостно отрапортовал он.- Ну, предположим, не все, - ядовито пропела я.- Кроме тех салатов, что Вы заказали, и свинины, есть все, - уже не так уверенно сказал официант.- Давайте сделаем так. Вы пойдете на кухню и спросите у повара, что есть точно... А я это "точно" закажу! – почти прокричала я.- Сейчас спрошу, - промычал кореец и умчался в известном направлении.Его не было еще минут двадцать. Потом он появился и осторожноприблизился ко мне. Выражение его лица не обещало радостных вестей.- Так что у вас есть? – угрюмо спросила я.- Все, - пискнул он.- Принесите мне крылышки, - уже умоляюще попросила я и засунула в рот корку черного хлеба, пытаясь подавить желание вцепиться ему в горло.Официант ретировался. Через десять минут он появился бледный, какполотно и, помотав головой из стороны в сторону, тихо всхлипнул. Японяла, что крылышек тоже нет. Ольга подавилась крылышком и закашлялась.- Есть жареные колбаски, - обреченно прошептал он.- Какие колбаски? – озверела я.- Жареные... - сказал он, сделав шаг в сторону.- Точно есть? – взвизгнула я.- Абсолютно! - (еще шаг в сторону кухни).- Несите! – сказала я тихим, угрожающим голосом, не сулившим ничего хорошего.Когда, через двадцать минут моего напряженного ожидания, открыласьдверь, мы увидели сияющее лицо корейца. Он шел с таким видом, как будтотолько что выиграл в лотерею виллу на Багамах. Тарелку он нес бережно,как новорожденного младенца, и это только подчеркивало торжественностьмомента.- Пожалуйста! – произнес он, поставил тарелку передо мной и выставил вперед ногу с видом триумфатора.Тарелка была огромной. В центре тарелки лежали две одинокие маленькие,коричневые колбаски, стыдливо прикрытые листиком петрушки. Своим видомони очень напоминали... Ну, сами догадайтесь, что... Мужчина за соседнимстоликом, делавший в этот момент глоток из чашки с кофе, выплюнул кофефонтаном и, сунув нос в чашку, дико заржал. Барменша медленно сползла напол, и из-за барной стойки послышались сдавленные стоны вперемешку схрюканьем. Ольга заколыхалась в молчаливой истерике, а потом упала лицомв тарелку. А из моих глаз полились слезы. Я смотрела на эти колбаски итихонько завывала. Глаза официанта стали совершенно круглыми, а на лицепоявилось выражение ужаса. Он медленно попятился в сторону кухни. Глядяна его паническое отступление, я хихикнула один раз, потом второй... Мойплачь плавно перешел в истерический смех. Один Данька, как истинныйпетербуржец, сохранял невозмутимый вид. А мое чувство голода испарилосьбез следа.Вечером мы прощались с Питером, голодные, но в удивительно хорошемнастроении. Больше этого ресторана на Невском нет. А память о немосталась.Вот такая, друзья мои, история. Правдивая. Не верите? Честное слово!Инна МеньС конкурса "Правдивого и веселого рассказа"http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=1
См.также
Внешние ссылки
