История из жизни:102402
Если Старшие братья и сестры думают, что Младшие забыли о всех пакостях,которые те устраивали им в детстве, то они очень сильно ошибаются. Мыпомним все...Старший брат старше меня на девять лет, а потому питал ко мне в детствечувства почти отеческие. Заботился обо мне, кормил, лупил обидчиков.Нередко этим самым обидчиком становилась Старшая сестра – старше меня напять лет. Вот тут у брата от отеческих чувств не оставалось и следа.Ленка получала пендели по полной программе. А самым замечательным былото, что на ней можно было... отрабатывать приемы по вольной борьбе,которые пока не совсем удачно получались у братца на тренировках. Дляэтого со всех кроватей стаскивались на пол матрацы. Такой вот нехитрыйтатами. Ленкиным желанием учиться борьбе мало кто интересовался. Посленекоторых неудачных кульбитов, сестра начинала рыдать, что совершенно немешало продолжать "тренировку" увлеченному Андрюхе. Но, как ни странно,не выдерживало мое сердце, я начинала рыдать в голос с сестрой, и этоуже наверняка прекращало тренировку.Особой страстью брата в детстве была пиротехника. Совковые времена –кроме бенгальских огней ничего. Но пацаны где-то всегда находятвозможности что-нибудь взрывное смастерить. Это творчество я помнюсмутно в виде спины Андрюхи в нашей спальне, склоняющейся к полу околомаминого любимого шифоньера. Он сказал нам, что делает маленькую ракету,которая должна вылететь в окно и долететь до солнца. Нам с сестрой идеяочень понравилась. А так же понравилась симпатичная ракета,возвышающаяся на кучке какого-то серого порошка... Мы все остались тогдаживы и даже каким-то образом вообще не пострадали, но вот в квартирепризошел пожар, после которого уцелела только розовая китайская скатертьи разобранный обеденный стол, так как только эти две вещи находились вкладовке.Вообще-то мой братец большой любитель что-нибудь новое сотворить. Досих пор не понимаю, почему для мармышек, которые он делал для рыбалки,требовались мои волосы. Он их старательно на что-то там нанизывал. Новолосы он всегда так вежливо просил, что мне не приходило в голову, чтоэто нехорошо – отчикивать прядки от общей уже неровной шевелюры. УЛенки, я думаю, вежливо не просили.Как-то мама принесла очень вкусные конфеты. Все тут же разделилосьпоровну между нами. Старшие все конфеты слопали тут же, я хотелапродлить удовольствие и, съев одну, спрятала остальные конфеты всекретное место в пианино. Это, естественно, не осталось незамеченнымдля брата и сестры. Они просто как Кот Базилио и лиса Алиса ходиливокруг да около, пока не придумали способ выманить лакомство у меня.Когда через небольшой промежуток времени мать зашла в детскую комнату,то увидела следующее....Стоят передо мной на коленках брат с сестрой и говорят каждый на свойманер:- Дай собачке конфетку! Гав! Гав!- Дай кошечке конфетку! Мяу! Мяу!Надо ли говорить здесь о том, что все конфеты были скормлены "подлымживотным".Вообще жизнь у нас дома с утра начиналась очень однообразно. Отец частобывал в плавании. Матери с нами было нелегко, да еще она почему-товсегда где-то заседала. Была, что называется, активисткой. Поэтому, уходяна работу, давала Андрюхе, как самому старшему, задание на день. Дверьза матерью закрывалась. Андрюха давал Ц.У. сестре. Дверь за нимзакрывалась и задание ... заканчивалось на мне. Конечно, разве может моясестричка нести помойное ведро мимо ухажеров. Это сделаю я, так как моиухажеры не воспринимались всерьез по причине их возраста. Да что тамговорить. Моя сестричка всегда любила выпендриться. Уже в 10-летнемвозрасте тайком вытащила из шкафа мамино самое красивое платье иперешила его на себя. Тогда ей здорово досталось. Мать зажала ее в угол,чтобы отчитать и отлупить. Но та громко заявила "мучительнице":- Ты фашистка, а я – партизанка! Можешь меня хоть убить, я не сдамся!История с платьем впрок не пошла. Уже в девятом классе сеструха споролаобивку с дивана и сшила себе изящные штанишки бананчиками и курточку.Мать хотела тогда сестру пришибить капитально, но отец всегда за насзаступался, а потому Ленка всем на зависть еще долго щеголяла в"леопердовых" штанишках. Как диван был без обивки – не помню. Помнютолько, что после очередной выходки сестре досталось, а я ее в такиемоменты жалела. Глажу ее по голове и тут в ее глазах появляется идейныйогонек:- Я знаю, почему родители к нам так жестоки!- Почему?- Потому что они нас взяли в детском доме! Давай убежим туда!Я "почему-то" усомнилась в словах сестры:- А почему ты так похожа на маму, а я на папу?- Так это же специально так подобрали, чтобы никто не догадался!Но, несмотря на то, что я, как младшая, всегда доверяла сестре, в этомвопросе она от меня поддержки не дождалась и побег не сосотоялся.Брат с сестрой смеются и многое уже из того, что я рассказываю, непомнят.Отца уже нет в живых. Мама на пенсии. Да и брат, кстати, тоже. Пожарники,а он был пожарник, уходят на пенсию рано. У него семья и двое совершеннозамечательных сыновей. Сестра закончила Институт Культуры и стала, какмама любила говорить, "Артисткой с погорелого театра". Но началасьперестройка, и сестру спасло умение шить и давать уроки музыки. К томувремени она уже успела дважды побывать замужем, сделав себе от каждогомужа по дочке. Сейчас замужем за третьим мужем – в Южно-АфриканскойРеспублике. Не пугайтесь – он абсолютно белый, христианин, бизнесмен, идаже имеет какой-то пояс по карате. Мужик замечательный, хотя бы потому,что женился на моей сеструхе. Мой муж не очень-то ее любил, но жалел,а потому терпел. И, конечно, в тайне молился, чтобы ее кто-нибудь забралв жены, да куда-нибудь подальше. Но даже он сказал:- Я, конечно, мечтал, о том, чтобы твоя сестра оказалась где-нибудь подальше, но я даже представить себе не мог, что она окажется настолько далеко!Недолго он от нее отдыхал, она уже меньше чем через год после свадьбыприлетала к нам в гости. Но ненадолго. Уже через неделю начала тосковатьпо "своей" Южной Африке и счастливая улетела назад в свой новый дом. Воти все.
См.также
Внешние ссылки
