История из жизни:108382
Часть вторая: ГеройЧестный бой, это где ты победил(продолжение. Начало: история №12 26 апреля)Рядовой первого класса Иури Гмиа (Yury Gmyr) на своем "Страйкере" ушелна боевое патрулирование окрестностей Тикрита. Ну не один, конечно, а всоставе патруля из трех боевых машин. Нарвались на засаду. Первым шеллегенький "Хаммер", затем "Страйкер", а замыкала колону "Брэдли". Заночь арабы умудрились подкопаться сбоку под асфальт, да засунуть тудапяток артиллерийских снарядов с проводами. В этом месте по обе стороныдороги шли заборы, сложенные из желто-серого сырцового кирпича. Где-тобыла проковыряна дырка. За этой дыркой, служащей смотровой щелью иприцелом одновременно, сидел араб-партизан с большим заряженнымконденсатором, "оператор" электро-проволочной детонации. Фугас сработалпод "Хаммером". Взрывом с кузова выбросило пулеметчика, тот кувыркнулсяв воздухе, да неудачно приземлился "рыбкой" прямо на голову. Тут и каскабесполезна — по странному повороту головы было видно, что шея сломана, исолдат мертв. Водителя вышвырнуло на обочину, "Хаммер" валялся на боку,а из его окна беспомощно выныривала окровавленная рука, видать третийсолдат ранен и самому ему не вылезти.Патруль встал. За забором раздалась сухая автоматная очередь. В ответвзвыла ракета, пущенная со "Страйкера", ухнула куда-то в забор, нестолько кого-то убить, сколько для общего эффекта. Загрохотала пушка"Брэдли", ее снаряды рвались в сырцовой кладке, обваливая забор неровнойсинусоидой. В поддержку огрызнулись пулеметы, застрекоталиавтоматические винтовки. В ответ — тишина. Неужели один подрывник был?Солдаты вынырнули из под брони, кувыркаясь, откатились с дороги,залегли. Все тихо. Эх, опасный это момент, в паре с подрывником снайперможет сидеть. Но "Хаммер" разгорается, тут уж не до раздумий. Юра вродесамый ближний... "Эй, Иури! Ну, что, давай бегом. Нырнул, вытянул, мыприкрываем. " Это лейтенант. Значит бегом. Юрий зигзагом бежит к"Хаммеру", за пару метров падает на колени и буквально въезжает под егоповернутое брюхо на наколенниках. Не будь их, то ноги бы до мяса стер быоб грубый асфальт. Днище стеной скрывает его от опасного забора. Раз,два, три — резко на ноги! Надо не просто вскочить, а еще суметьвскарабкаться — машина широкая, когда лежит на боку, то дверь высоко.Дверь заклинило, хорошо, что окна большие, да без стекол. Черт, боец вбессознанке, одному не вытянуть. Юра орет на помощь, кладет винтовку исползает внутрь машины. Кое-как подлез под раненного, положил его наплечо. Вроде жив еще. Это Макс, их сержант. Лицо в кровищи, стекломпосекло. Ну и приглушило его здорово. Тяжелый, зараза, и скользкий. Вузком пространстве безжизненное тело удержать никаких сил нет. Ногтизагибаются о ткань, царапают ее оставляя белые линии и кажется вот-вотвспыхнут от трения. В пальцах боль, от напряжения мышцы сводит досудорог. Наконец еще один солдат прыгнул на машину. Вдвоем вытянулисержанта, передали ребятам внизу — на крик еще народу подбежало. Теперьбегом к водителю — тоже вроде жив. Напряжение несколько спадает, офицерпо рации кричит "вертушку". И тут началось...Забор на противоположной стороне дороге в момент озарился всплохамидесятков "Калашей". Асфальт зазвенел, из его крупной наждачкойпосыпались пыль и искры, выбиваемые частыми пулями. Потом с десяток разгулко ухнуло — гранатометы, драконами выплюнув пламя, саданули длиннымидымными ручищами своих ракет-гранат сразу по всей технике. Рисковыеребята, сами под перекрестный огонь засели, но дело сделали — триединицы подбито из одной засады, на тот день рекорд войны. "Страйкер",нашпигованный реактивными снарядами, взорвался первым. "Брэдли" казалосьвыдержала удар. Но это только казалось — винегрет из стали и алюминия,что составляет ее бочины, далеко не так прочен. Крепок для пули иосколка, но не для РПГ — и вот уже из нее валит черный дым, до взрывасчет идет на секунды.Открылись все люки, посыпались за броню те, кто не вышел ранее. В этотмомент одна реактивная граната угодила в перевернутый "Хаммер", пробивего бензобак. Машина кувыркнулась с бока на крышу и ярко вспыхнула. Юркаостался цел — перевернувшийся корпус гузно грюкнулся в сантиметрах отего морды, а горящее бензиновое облако звездой раскидало огненныепротуберанцы по асфальту, зажав Юркино тело в своих клешнях-факелах, ноне коснувшись его. Извиваясь как ящерица, он заскользил про межпламенеющих стен своего "коридорчика" к обочине. В метре лежали телаводителя и сержанта Макса. Водителю, пожалуй, помощь больше непонадобится — залитый горящим бензином и от поясницы придавленныйтяжеленным "Хаммером", надежды на выживание он не оставлял. А вотсержант, как и Юрий, прямого огня избежал, но лежал в опасной близи отполыхающих языков, ждующих любого колебания воздуха, чтобы обжигающелизнуть его лицо. Все еще находясь в полном беспамятстве, Макс тихозастонал от такого жара. Юрка схватил его за ноги и что есть силы,потянул к себе. За обочиной был мелкий кювет, а рядом небольшаяводоотводная труба из тонкого оцинкованного железа, длиною всего метратри. Юрка положил сарджа рядом с этой трубой, а сам пополз за винтовкой.Пока придорожный брустверок, пламя и дым скрывали его от федаинов,прицельного огня по нему не велось, но как только он высунулся из-засвоего ненадежного укрытия, то сразу явил для них прекрасную цель.Выползти на дорогу равносильно самоубийству. Юрий откатился назад.Вначале расшвырял за забор все свои гранаты. Потом достал сержантскийпистолет и сделал несколько выстрелов по сектору, видимому из своегоукрытия. Пистолет в такой ситуации игрушка малой пользы, а патроны какводка — лишь заведись, кончаются быстро. Остался у Юрки один патрон. Итут за забором новая вспышка гранатомета. Опять насыпь свое делосделала, отгородила от смерти. Граната взорвалась рядом, оглушила иприсыпала, а земля казалось хлопнула по животу, содрогнувшись отблизкого взрыва. Рефлекторно Юрка впустую израсходовал последний патрон,бахнув в направлении гранатометчика.Положение до отчаяния безнадежное. Сейчас перезарядят гранатомет илиперебегут вдоль забора, где его кюветик будет простреливаться, какмишень в траншейном тире. А ведь у них ручные противопехотные гранатытоже есть. Если такую сюда швырнуть, то однозначно капут. Юрка положилбесполезный пистолет рядом с сарджем, а сам ногами вперед втиснулся втрубу. Как только уместился, теснее, чем в гробу, даже руками непошевелить — руки пришлось держать вытянутыми за головой. Но такое вотдействие оказалось весьма уместным — в овражке, где он только чтоползал, бухнула еще одна гранта, опять близко, даже стенку у трубыпогнуло, обвалив рыхлый песчаный обрывчик у входа в это ненадежноеукрытие. Юру опять приглушило, пыль и песок казалось наглухо забили еголегкие, а обвалившийся грунт присыпал его руки у края трубы. Какое-товремя он кашлял, потом, продрав глаза, пытался выкарабкаться, но тут донего дошла простота положения — пока он сидит в трубе, то скрыт от глази находится в относительной безопасности, так как врядли кто из арабовзаметил, как он залез в эту жестянку. В такой ситуации самое лучшее тихолежать не рыпаясь и просто ждать. Юра перевернулся на живот и опятьзасунул кисти рук в кучу песка, вход полузасыпан как нельзя к стати, иэта куча давала дополнительную маскировку. В такой позе он и замер,уставившись из своей амбразуры-колодца на линию асфальта в паре метровот себя — большего разнообразия пейзажа из его норы не просматривалось.В это время на противоположной стороне дороги события разворачивалисьследующим образом. Выскочив из техники, солдаты быстро сосредоточилиогонь на ближайшем к ним заборе, так как и случае с Юркой, дорожныйбруствер давал им естественную защиту. Так же за забор полетели гранаты,а потом командир дал приказ немедленно перебраться за него — лучше иметьодного противника по фронту, чем оставаться у простреливаемой с обеихсторон дороги. Да и насыпь здесь совсем низенькая. Сразу после взрывовсхватили раненных и выскочили за забор. Там нашли всего три трупа,видимо подрывника и отвлекающую группу, на счастье основные силыфедаинов засели на другой стороне. Кирпичный забор дал возможностьсделать беглую перекличку. Юры нет, как нет никого из тех, кто был в"Хаммере". По мнению солдат, Гмыр погиб через минуту, как откатился сдороги на противоположную сторону — там было два взрыва, а когда прыгаличерез забор, то с высоты видели и труп. Сейчас это место невозможнопросмотреть — загораживается техникой на дороге. Ладно, все ясно —безвозвратные потери, сержант Макс и его двое бойцов из первой машины,солдат Иури Гмиа, да водитель взорвавшегося "Страйкера". Первая помощьраненым и больше ждать нечего — в ста метрах за забором здоровый дом столстыми стенами, куда более надежная защита. Значит до приходаподкрепления всем туда.Короткими перебежками добрались до дома. Дом оказался пуст, наверноеперед атакой порекомендовали хозяевам убраться. Разложили раненных,заняли оборону. Теперь позиция уверенно позволяла дождаться подкрепления— появления федаинов можно было ожидать только через ту же самую ограду,где минуту назад прыгали сами. Такое тактическое преимуществообороняющегося стало очевидным для федаинов — на штурм дома оне непошли, однако солдаты из своего укрытия абсолютно не могли видеть, чтотворится на дороге, и это арабы тоже поняли. Поняли и воспользовались.В таких случаях партизаны действовали крайне быстро и в основном поодной схеме — большая часть отряда моментально уходит или разбегается, анебольшая часть бежит на место боя снимать кино — бесконечный сериал подназванием "Аллах Акбар", собирать трофеи, искать раненых и трупов.Времени у них всегда в обрез — с минуты на минуту появитсясамолет-разведчик или того хуже боевая авиация или, убежать потом будеттрудно. А уж если дотянули до подхода наземного подкрепления, то шансовуцелеть может и вовсе не остаться.Юрий лежал в своей норе и как мог вслушивался бой, пытаясь понять, чтоже там происходит. Близкое попадание двух гранат здорово сказалось наего слухе — на фоне головной боли и сильнейшего звона в ушах, реальностьзвуков стала "ватной", порой даже трудно понять, откуда доносятсявзрывы. Что это? Разрывы наших гранат или арабских? Ага, сплошнаяпальба, скорее всего "Калаши", сухие короткие очереди "двойками", этоМ-16... А почему вдруг все стихло? Неужели всем конец?! Куда делсяпатруль? Слух потихоньку восстанавливался — вот уже слышен треск огня нагорящей технике. И стон. Юрка понял, что брустверок и труба спасли неодного его — ведь всего в метре лежал Макс, и то что сержант все ещежив, сейчас стало очевидно. Эх вылезти бы, но черт, знать бы что там.Эти раздумья быстро оборвал новый звук — по дороге на малой скоростиехала машина. Явно легковушка и явно не наша. Звук то приближался, тозамирал на одном месте, а вот к нему примешались негромкие крики наарабском и хлопанье дверей. Похоже, что арабы для экономиии времениподкатили на место засады на каком-то транспорте, слышалась их беготня схарактерным шарканьем ног в их любимых пластмассовых шлепках на босуногу. Картина дополнялась периодическим металлическими звуками — похожеторопятся подобрать трофеи. Наконец ровно в центре Юркиного "окошка"появилось колесо. Из-за все еще горящей дороги легковушка как могласъехала на обочину. Колесо исчезло, и потянулась красная облупленнаябочина, затем заднее колесо. И тут стоп — колесо стало, аккуратновписавшись в Юркин "видоискатель".Дверь кажется хлопнула совсем на ухом. Потом арабская речь, смешки. Имответом и совсем не кстати раздался очередной стон Макса. Арабывозбужденно загалдели. Глухой звук увязших в песке ног, а вот и саминоги — белые штаны и грязные пальцы выглядывающие из дешевые заношенныхсланцев. Кто-то еще шаркает по асфальту. Сколько их? Только трое? Эх,лишь бы из "Калаша" очередь по трубе не дали — эта жесть для пули какбумага. Юрка лежит, не дышит. Кто-то с грохотом прыгнул на трубу, Юркиносердце так предательски заколотилось. Кто-то защелкал сержантскимпистолетом, который совсем недавно бросил Юрий. Арабы опять загалдели —очевидно они обсуждали только что прошедший бой. Похоже, что Юрку ониискать не собираются — скорее всего по пустому пистолету они"догадались", что найденный раненный и есть тот боец, по которомустреляли из гранатомета, и который отстреливался из пистолета. Потомвдруг раздался громкий смех, и прямо перед Юркиным носом упором на трубупоставили автомат Калашникова с двумя длиннющими пулеметными рожками,смотанными изолентой. Подними руку из песка, и вот оно оружие. Почему-тоочень захотелось сделать такое, но только на секунду — моментальновернулся парализующий страх, льдом сковывающий тело.Затем смех стих, начались короткие споры. Затем опять смех, а потом потрубе что-то гулко застучало, как капли крупного дождя. Вдруг до Юрычетко дошла картина того, что происходит снаружи — араб, стоящий над нимпрямо с трубы мочится раненому сержанту на лицо. Но теперь вместо смехараздалась ругань — ругался один, видимо старший. Ругался и поторапливал.Вот двигатель заглушили, опять шарканье ног, потом ключ зашелестел вбагажнике, а вот и щелчок — багажник открыли и тот тихонько зашипел,поднимаясь. Понятно, почему ругался араб — ему не хотелось, чтобы егомашина мочой воняла. Потом все опять спрыгнули в кювет. За прислоненнымавтоматом мелькнуло две пары ног, да еще тот, кто стоял на трубе сгрохотом слез к ним. Значит точно трое. Негромко звякнули переброшенныеавтоматы. Слышна возня у сержанта. Похоже обыскивают второпях. Вотсхватились и потащили — проплыло две пары ног и полы белых саванов,болтающаяся голова Макса, потом его провисшая задница, а замыкалапроцессию знакомая пара грязных ступней в сланцах. Юрка уже ничего недумал — казалось за него мысли диктовал скороговоркой какой-то внезапнопроснувшийся черт. Да и не горел он геройствовать совсем, а уж любви ксвоему сержанту вообще никогда не испытывал. Пусть в Американской Армиидедовщины и нет, но вот "сержантщины" сколько хочешь, сколького от Максаза полтора года натерпелся. Ситуация то для Юрки складывается самымблагоприятным образом — жив-здоров, ни царапины, да и кажись враги незаметили. Полежи себе полчасика, а как подойдет подкрепление, вылазьспокойно. Так вот, просто и логично, никто тебя не укорит, даже похвалятза проявленную находчивость.Продолжение следует.(c) А. Ломачинский http://artofwar.ru/l/lomachinskij_a_a/text_0250-1.shtml
См.также
Внешние ссылки
