История из жизни:109542
Есть в Питере институт, в нем кафедра физики, а на кафедредоцент по фамилии Боровой. Есть ли теперь не знаю, но то,что был - вне всяких сомнений.Мутноглазый и раздражительный с бодуна, тихий и задумчивый в моментынечастых рюмочных реинкарнаций. Таким он запомнился студентам.В зачетные недели Боровой являл себя миру задумчивым и тихим.Порою даже до полного умиротворения.А способствовали тому все те же студенты.В оправдание Борового надо сказать, что время было очень нелегкое;водка по талонам, в магазинах сухое в очередь, а тут, можно сказать,само шло в руки.Жизнь катилась своим чередом от тяжелых будней бодунных семестровк благословенным праздникам сессий, пока не вмешался один лаборант.То ли пошутить хотел, то ли насолить Боровому, но пустил он слух,будто Боровой завязал со спиртным, собирается жениться и береттеперь не водкой, а разными безделушками в подарок невесте.Слух в один день облетел круги недостойных, но алчущих зачета.На попытку первого из них одарить его палочкой польской губной помадымучимый бодуном физик отреагировал недоуменно и с презрением.В другой раз, опознав в подношении лак для ногтей,Боровой изумился еще более, разгневался и выгнал студента изтесной кафедральной комнатушки, где свершались обычнозачетные священнодействия.Капроновые колготки привели Борового в настоящую ярость, к слову,очень сильно усугубившую бодун.Последовавшие за ними тени для век, еще одна пара колготок, увлажняющийкрем для лица, дурацкая вазочка из крашеного стекла и,как завершающий аккорд, набор бигудей окончательно доканали Борового.Он прекратил практиковать в каморке и восседал теперьв аудитории лютый и неприступный.Зачет по физике первратился в камень преткновения.Даже для тех немногих, кто по праву считал себя достойным.Стреляный еще в первом семестре Костыль с усмешкой выслушивал историио зверствах новоиспеченного трезвенника-жениха.Улучив момент, он ввалился в каморку и бойко объявил о намерениисдать зачет не сходя с этого самого места.Не предвкушающий ничего хорошего Боровой зловеще блеснул мутным глазом,придвинул лист бумаги и предложил изобразить не сходя с этого самогоместа схему какой-то мудренейшей электрической цепи.Костыль не медля склонился над столом, поводил ручкой и победоноснопредъявил листок.- Это еще что такое? - Взревел Боровой, уставившись в странную надпись.- C2H5OH. Формула такая.Лицо Борового отяжелело и потемнело от обиды.- Формула спирта. - Невозмутимо продолжал Костыль. - А если вот так...Он коротко черкнул и снова придвинул листок Боровому.- ... если C2H5OH плюс H2O, то на выходе имеем обычную водку.Правда H2O я не принес. И еще спирт очень хорошо проводитэлектричество.Боровой оживился и не без тревоги проследил за манипуляцией скользнувшейв сумку костылевой руки. Из сумки обнадеживающе и знакомо звякнуло.- Самому без надобности, - честно соврал Костыль, - а на кафедре пригодится. Чистый, медицинский. Контакты какие-нибудь протирать.Боровой осмотрелся словно бы в поисках контактов и кивнул.- Предмет вы знаете. Да и контакты протереть пора. Окислились.- Это потому что медь. Она тоже очень хорошо проводит электричество.Через минуту Боровой уже заходил за стеллажик, с целью немедленнозаняться протиранием контактов, а счастливый Костыль тихо прикрывал засобой старую кафедральную дверь.И все вошло в накатанное русло. Вот только зачет по химии далсяКостылю много труднее. И не потому, что Костыль забыл формулу спирта.Просто доцент попался непрактикующий.
См.также
Внешние ссылки
