История из жизни:110774
Старые песни или Ассистент вспомнил о недописанном.Стемнело как-то незаметно. Вверх тормашками в колодце я провел считанныеминуты, но только после благополучного изъятия моей внешней оболочки иззлокозненной скважины я обнаружил, что окончательно стемнело. Прилившаяк голове кровь понемногу возвращалась туда, где ей положено быть упрямоходящего существа и в том месте, где, вроде как, должен быть мозг,становилось легко и приятно. Наступал мороз и в ясном небе звездысветились в той своей многочисленности, которая, казалось, бывает лишь вавгусте. Приятная тишина нарушалась, только какими то отстраненнымиобрывками фраз товарищей и нарастающим, но все еще далеким жужжаниемдвижка дизельного УАЗика. Звук мотора все приближался и вот от этойсамобеглой коляски стал доноситься не только мерный рев мотора, но истоль неуместное звучание динамиков, напоминающее окрестностям, чтокомбат, хоть и "батяня", но, все-таки – "е". Вот так, незатейливо,уехавшие в магазин друзья, разрушали храм тишины и природы.- Дарова!!! Йии-ху - Кроме водителя, все члены экипажа внедорожниказанимали не штатные места. Кто высунулся в окно по... м-м-м..., ну, в общем,далее, чем по пояс, кто висел на фаркопфе, в общем все ходоки старалисьпоказать, что они не нарушают правил дорожного движенья, ибо очереднаяипостась "козла" с заморской погремухой "Хантер" позволяла ездить не подорогам. Слава Богу, талонные времена прошли и они закупились так, чтохватило и им на "джигитовку" и с собой они взяли достаточно, что бнормально отдохнуть до вторника (на понедельник выпадал какой-топраздник, все новые праздники, как назло приходятся на зиму).Толи мое "чудное" спасение повлияло, толи перепады кровяного давления,но мне не хотелось принимать участия в "празднике жизни", да-да, целыхдве минуты мне не хотелось за стол.Снова стол, разноображенный плавленым сыром, не очень аппетитнойколбасой, какими-то дикими консервами, типа давно забытых "бычков втомате" (когда-то в томате были именно бычки, но сейчас там были толькоих глазки и плавники, остальное, видимо стало треской) или путасу вмасле. В своем классе, отряде пионерлагеря, группе, коллективе, я всегдасчитался самым большим знатоком зоологии. Даже возомнил, но банкаспустила меня с небес на землю. Я понятия не имею, кто такой, этотпутасу, даже пообещал себе, по возвращении домой проштудироватьсправочник по ихтиологии, ибо подразумевал, что эта загадочная тварь,все-таки рыба. Ну, консервы консервами, но главное, будь она не ладна,на столе появилась "верный друг ночей" мужской компании, причем объемы,закупленные моими друзьями, отрезали возможность встать завтра на охоту.К столу я вернулся только ко второму тосту, ибо кровь не единственнаяжидкость, которая спускалась вниз. Меня там встретил шматок, не кусочек,а именно шматок, полуотрезанный, полуоторванный бесформенный фрагментколбасы со свисающими кусками полимерной оболочки в только что вымытойтарелке и стакан, на половину заполненный водкой.- Ребят, чего так много налили? Вечер-то только начинается.- Да ладно, у всех так. Ну, что б завтра повезло!Выпили, закусили, перекурили. Разговор как-то не клеился.- Давай еще по одной.- Ну начисляй.- Мать, куда по стольку?- Ладно, Витюх, не переживай. Как ты там пел "алло зафа"?- Аллон занфан, де ля Патрия – поправил я.Потом, уже с некоторой уверенностью в голосе добавил: "Ле Жур деглуар этарриве". Увидев шесть пар глаз, смотрящих на меня уже с полнойуверенностью пропел:"Контр ню де ля тирания,Льэтандарт сангляр а(гм-гм)рриве"Когда я пел о свержении тирании, уже почти почувствовал себя на тойбаррикаде с картины, рядом с барышней топлесс, сжимающей древко знаменифранцузской революции, но на последнем слове "дал петуха", когда обратилвнимание, что функцию окровавленного стяга в моей руке выполняет вилка срассолоточящим огурцом.(кто не проходил французский: это была первая строфа "Марсельезы",переводится как "Эгей, дети Отечества,День славы настал.Противопоставим себя тирании.Окровавленное знамя развивается").Знамя знаменем, оно у них уже двести лет развивается, а в последние 1,5часа у нас стала развиваться тяга доказать друг другу, кто лучшийохотник. Старое доброе выпендривание друг перед другом городскихохотников, которое заключается в том, у кого нож круче, да из лучшейстали выкован, а попросишь сей нож колбасу порезать, так хрен дадут, ужене проходило. Всем захотелось пострелять. В прошлой главе я писал, какаккуратно нужно обращаться с оружием внутри зимовья, думаете, на тотмомент это кого-то волновало? Спускались курки, заряжалась картечь, сдвух-трех метров, способная оторвать голову человеку целиком, прямо вгостиной. И вот, ружья заряжены, на рубеже огня расставлены пластиковыебутылки, далее см. х. ф. "Броненосец Потемкин", начинается их расстрел.Охотники поймут, остальным поясню: когда в унисон стреляют ружья 12-гокалибра твое, соседа с права и соседа с лева, это, мягко говоря,громковато. А если говорить прямо – человек на несколько минут глохнет.Так вот, все отдуплились, патронов и азарта еще море, а мишеней неосталось. Надо было выставить новые. Второй раз за день черт дернул меняпроверить на вшивость своего ангела-спасителя. Ничтоже сумняшеся ярасставил новые бутылки. Вид возобновившейся мишени стал для напарниковчем-то, вроде команды "фас", для бультерьера. Кричать "нихт шиссен",пока я нахожусь между стрелками и мишенями, оглохшим от пальбы, азарта иводки охотникам было бессмысленно, хотя я и пытался. Знаете, как смачновыглядят направленные на тебя стволы в свете звезд? Это, должен сказать,бодрит, про "трезвит", и говорить нечего. Казалось бы нажатие наспусковой крючок, удар курка по бойку, инициация пороха, заканчивающаясяплевком свинца, занимает доли секунды, но за то время, которое ушло утоварищей на выстрел, успелось подумать о нескольких вариантахэвакуации, выбрать оптимальный, да еще отпрыгнуть за угол избы и частьпути проделать по-змеиному отползая по утоптанному снегу.Я вернулся к стрелкам, сделав круг. Мы расстреляли последние бутылки итут вышел Борода, дремавший до тех пор. В руках он держал "Тигра" -нарезной карабин. Охота с таким в Московской области запрещена.- Ну, наигрались со своими дробовиками? Теперь дядя Игорь потренируется."Бах-Бах-Бах" несколько патронов ушли в трубу, вышедшей из строя ипотому стоящей во дворе чугунной печки."А дай мне", "А дай мне попробовать", и попробовали все, пока кто-то незаметил, что пули, калибра 7,62 рикошететят от трубы и с веселым свистомуходят в сторону Черустей. Слава Богу, что, хоть расстояние до поселкаЧерусти попадало в дальность (около 3 км) стрельбы этого ружья, но леспо дороге был очень плотный и пули не дошли, застревая в нем. Осадок жеостался, заключившийся в мысленном обещании никогда не использоватьнарезное оружие в густонаселенной местности. Под разговоры об опасности,кроющейся в такой маленькой вещице, как патрон все стали расходится покойкам. И тут Володя рассказал историю. Уже много-много лет с моментаоснования этой базы, сюда ездил один охотник. Уже в первые свои визиты,в семидесятые, он был не молод и всегда считался охотником правильным.Не так давно, став стариком, он привез сюда молодого товарища. После,частично удачной, охоты они сидели друг напротив друга и дед у заранееразряженного (как он думал) ружья стал спускать курки, грохот, между ногмолодого в паре сантиметров от гениталий образуется дыра в матраце.Пауза. Набегает народ. Дед оправдывается, все говорят о том, как удачно,что все дробинки мимо. Только молодой молчит. Влили в него стакан водки– молчит, второй – молчит, третий, тут он прошептал: "ребят, а чайкунету, запить? ".
См.также
Внешние ссылки
