История из жизни:120586
О том, как мы покупали сариСари мы, конечно, прикупить так или иначе собирались. Но не сразу. Мысначала хотели как следует пошляться по рынку, присмотреться,прицениться, пропитаться ярмарочной атмосферой. А уж потом, может быть...Ага, щаз-з-з...Буквально третья от входа палаточка была богато декорированаразномастными узорными тряпочками. Улыбающаяся пожилая индианка призывнозаголосила:- [Пирожки, пирожки горячие], э-э-э, красивый одежда, слушай, не проходим мимо, покупаем, да?- Спасибо, мы пока покупать не будем, - вежливо сказали мы. – Может, попозже...- Зачем покупать? Не надо покупать, просто примерь!Я явственно услышал щелканье стальных челюстей капкана. Ловушкасработала. Ну какая женщина откажется лишний раз намотать на себя метровпять-шесть какого-нибудь симпатичного матерьяльчика? Процесс пошел истал необратим.Первой начали заматывать в этот гигантский отрез ткани жену. Женапослушно крутилась туда-сюда, дочка тщательно фотографировала весь этотнепростой технологический процесс, я мрачно курил в сторонке.- Ай, посмотри, какой красивый жена стал! – всплеснула руками индианка.Скучковавшиеся тут же индусы одобрительно зацокали языками, подтверждая.Ну, не могу не согласиться. Жена получился красивый, да.Следующей в сари стали заматывать Светлану Васильевну. СветланаВасильевна – это коллега жены по работе, энергичная пожилая женщина. Такполучилось, что мы поехали в отпуск с ней вместе и везде шлялись тожевместе. На постоянные вопросы индусов "Мама? " мы устали объяснять, чтоэто коллега, и покорно соглашались: "Мама".Завернутая в пять метров ярко-желтого шелка Светлана Васильевнанапоминала улыбающегося коротко стриженого Колобка.- Мама гуд! – убежденно заявила индианка.- Мама вери гуд! Красивый! – дружно подхватили окружившие нас плотным кольцом индусы.- Угу, рази ж кто спорит, - кивали мы в ответ.В финале представления в сари стали обряжать дочку. Сари вообще штукароскошная, да еще симпатичного оранжевого оттенка, да с серебрянойвышивкой... Дочка потупила глазки, приняв изящную позу восточнойтанцовщицы...Продавец из соседнего ларька с ходу предложил дочке замуж.Я размазал его взглядом по прилавку.Дочка дипломатично отказалась, сославшись на непризывной для Европывозраст.Но из сари не вылезла.Неизбежность покупки сомнения не вызывала. Теперь следовало торговаться.Я затушил бычок, сдвинул очки на кончик носа, и пробуравив индианкусамым ледяным взглядом, сурово поинтересовался:- Хау мач?Продавщица заулыбалась еще шире, зазвенела браслетами и от всей широтыиндийской души ляпнула:- Тысяча восемьсот!- Шо? – возмутился я. – Вот за этот жалкий обрывок марли, которым три года мыли полы на заводской проходной? Шутить изволите, мадам? Пятьсот максимум!- Ай, посмотри, красивый ткань, ручная вышивка, самый лучший сари на всем рынке! Чистый шелк! Тысяча шестьсот!- Это сари сделано в подпольной шанхайской лавочке на Малой Арнаутской улице! – со всей возможной твердостью изрек я. – И насчет чистого шелка тоже сомневаюсь. Как говорил один великий российский гуру: "Не верю!" Шестьсот, так и быть.- Ай, золотой, красивый, - заверещала индианка. – Как можно так говорить, шестьсот? Какие-такие шестьсот? Моя семья умрет с голоду! Полторы тысячи, о`кэй?Я расправил плечи и осторожно поколотил себя в грудь а-ля Тарзан.- Женщина! – строго сказал я. – Ты наверное не понимаешь, с кем имеешь дело. Я тверд и неуступчив, как гранитный утес на нормандском побережье. Я жесток и холоден, как кубик льда в коктейле. И страдания твоей семьи не выдавят из моих строгих глаз ни малейшей слезинки. Ладно уж, семьсот, и ни рупией больше. Ай эм гриди, понятно?- Гриди? – неверяще переспросила торговка.- Папа вери-вери гриди, - подхватила спектакль дочка. – Он больше не заплатит.- Ага, - подтвердил я.Жена тихонько потянулась к моему уху:- Тут только одного материала на тысячу. Без вышивки, - прошептала она.- И ты, Брут? – возмутился я. – Не сметь поддерживать спекуляцию! Этот засморканный носовой платок-переросток стоит восемьсот и не больше! Так говорит Заратустра! И я тоже так говорю! Мадам! Ю андестенд? Эйт-хандред!Индианка с жалобным видом принялась набивать на калькуляторе 1300.Я отнял калькулятор и нарисовал 850.Индианка слегка повыла и изобразила 1200.Я нагло хмыкнул и снова нарисовал 800.- В ваших интересах, мадам, не зарываться особо, и не упорствовать в своих плюшкинских заблуждениях. Подобно пророкам, чье слово – истина в последней инстанции, я говорю вам – будьте скромнее и воздастся вам сторицей! В будущем. Возможно. Стяжатели же, как известно, будут пребывать в геенне огненной, перманентно страдая зубною болью и воспалением среднего уха. И даже реинкарнация вам не светит, ибо отвернутся от вас блаженные шестирукие боги, пребывая в отвращении от жадности, столь недостойной такой почтенной дамы. Таки восемьсот и по рукам? Эйт-хандред гуд?Индианка завыла, как трамвай, умирающий на рельсах в глухой степи:- Ты хочешь рвать мне сердце! Мои маленькие дети будут плакать, когда узнают, что я отдавать такой красивый одежда себе в убыток! Ты меня убивать! Ладно, тысяча, и то только для твой красивый дочка!- Таки я изумительно рад, мадам, шо мы с вами приходим к некоему консенсусу, как говорил еще один великий российский гуру. Как насчет долгосрочной гарантии на изделие? А вообще сертификат на него есть? Ах, вы не знаете слова "сертификат" и никогда его не видели? Я тоже не видел, но спросить-то можно. А как вообще торговля? Все путем? Как здоровье вашего уважаемого дедушки? Не беспокоят ли его тщедушное тельце страшные тропические болячки? А детишки не огорчают? Тоже торгуют? На пляже, небось? Поубивал бы, так надоели! Ну, мы договорились? Восемьсот?- Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! – сказала индианка, страдальчески возведя глаза к небу.- Ну ладно, ладно, так и быть, - участливо подхватил я. – Сегодня великий день моей неоправданной щедрости. Я швыряю в толпы ликующего народа полными горстями медную мелочь и зачерствевшие пирожки недельной давности. Только из уважения к вашей замечательной стране – восемьсот пятьдесят. Эйт-хандред фифти? О кей?Индианка в поисках сочувствия перевела взгляд на жену:- Красавица, ну добавь еще пятьдесят!Жена мгновенно приняла вид покорной зачморенной восточной женщины ипотупила взор, скромно сложив руки:- Ой, вы знаете, а все деньги у мужа... Он мне кошелек не дает. Правда, о повелитель?- Истинная правда, - подтвердил я, крепче прижимая к себе сумочку жены, в которой лежали деньги. – Так что, мадам, не пытайтесь урвать какой-то жалкий дополнительный бонус, пробуя сыграть на пресловутой женской солидарности. Этот номер, гражданин Гадюкин, у вас не пройдет! Но пасаран! И вообще, мадам, я же вижу, что у вас дядя работает на гуталиновой, в смысле на тряпичной фабрике! В вашей замызганной лавчонке этих самых сари – ну просто завались! Ну и, спрашивается, зачем вы клянчите эти несчастные пятьдесят рупий, которые все равно есмъ тлен и прах, и в прах отыдут? Куда как лучше просто иметь хорошее настроение, а оно таки у нас будет, когда вы таки прекратите выпендриваться и уступите нам это несчастное сари, покрытое унылыми пятнами вышивки, за восемьсот пятьдесят! И давайте закончим это обсуждение без перехода на личности! Протянем друг другу волосатую руку договоренности! В конце концов базар большой и что мешает нам развернуться и пойти искать более сговорчивого продавца? Ага?- О кей, - тяжело вздохнув, сказала индианка.- Вот и ладушки, вот и договорились, - радостно резюмировал я. – Успехов вам, сударыня, на вашем нелегком поприще, очень приятно было познакомиться.Товарно-денежный обмен состоялся. Индианка вновь заулыбалась и напрощание пожала нам руки. Насколько я понял здешние нравы – этоозначало, что мы таки лоханулись. Можно было купить дешевле.Ну да ладно. В следующий раз.Макс aka darkmeister
См.также
Внешние ссылки
