История из жизни:124212
После распределения из консерватории я работал в Сочи, мои родные жили вКазани, жена и друзья были в Москве, а продолжал учиться я в Ленинграде.Недавний студент, я тотчас смекнул, что так называемый «круговой билет»Сочи-Казань-Ленинград-Москва-Сочи чуть ли не в два раза дешевле билета в«Ленинград и обратно»: чем длиннее маршрут – тем (для пассажира) дешевлекаждый километр полета. Если же учесть еще и 50% скидку для учащихся, тосегодня просто никто не поверит за какие по сути дела копейки я безконца летал по этому «кругу». Мой директор не возражал: лишь бы я был насцене в назначенный день и час, предлагал мне безналично перечислять всюмою зарплату в аэропорт – я бы экономил на налогах.С «круговым билетом» мне нужно было в каждом городе маршрута придти кдиспетчеру, отстоять пару часов в очереди и забронировать место наследующий рейс. Быстро убедился, что хороших компьютеров и связи уавиации нет, а хороший бардак есть. Изучил их пометки на моих билетахпри бронировании, попробовал «бронировать» себя на понравившиеся мнерейсы сам – и даже сам не ожидал, насколько же это лучше, чем в очередяхтолкаться. Приезжаешь в любой аэропорт, не боясь опоздать, выбираешьсебе рейс и гордо идешь себе на посадку, даже если объявлено, что ниодного места нет. Для тебя то уж найдут одно местечко, как миленькие,чтоб премию какую-нибудь не потерять. Так всегда и делал, но один раз«влетел по-крупному».Прибыл я во «Внуково», помнится, 16 июня утром, а вечером у меня в Сочиконцерт в 20:00. И вот тебе на – на всех 32 рейсах на Сочи объявление:«задерживается по метеоусловиям». Просидел сутки в аэропорту – ни одинрейс не улетел. Накрылся этот мой концерт в Сочи. Сижу, точнее уже стою– народу навалило, сесть некуда - вторые сутки. Накрылся мой второйподряд концерт в Сочи. Не уволят, конечно, нашли небось мне замену, ноуж разборка-то меня ожидает. И тут наступает 18 июня. В 21:15 у меняпередача на Сочинском ТВ, и если я ее сорву, то «голубой огонек» дляменя погаснет навсегда, как пить дать. «На работе еще можно как-тохалтурить, но на халтуре можно только изо всех сил работать» - таковсуровый закон для всех музыкантов (иначе ведь ни на какую «халтуру»больше не позовут). Я стою 3е сутки, прислонясь к какой-то колонне вбескрайней толпе застрявших пассажиров и теряю последние капелькинадежды. Вдруг, о чудо! Между отмененными и отложенными рейсами на Сочивнезапно вспыхивает: «начинается РЕГИСТРАЦИЯ И ПОСАДКА на рейс 545 (кпримеру)». Уверенным росчерком своей шариковой ручки немедленно«бронирую» себя именно на этот рейс, и - к выходу на посадку.Дальше дела почему-то развиваются не по привычному сценарию. Вместообычного переполненного «скотовоза» ко мне, одному-одинешенькупассажиру, подкатывает шикарный огромный автобус с водителем в белыхперчатках, и он даже вдруг помогает мне втащить внутрь салона мойчудовищных размеров, затертый и навеки перепачканный рюкзак (о немотдельно, в других историях). Я понимаю, что мне оказывается оченьбольшая честь, но отчего-то возникает тут же и нехорошее предчувствие,и не зря возникает...У трапа самолета стоит, кого-то поджидает черная «Волга». По характернооттопыренным локтям двух мужиков, что из нее вылезли мне навстречу (какбудто им что-то мешает подмышками), я уже догадываюсь, о чем будет речь.Я уже встретил типа с такими локтями на рейсе Москва-Ленинград. Емунепременно хотелось одному сидеть на всем первом ряду возле кабиныпилотов, а я пришел раньше него и уже там уселся. Так вместо того, чтобыпоказать мне с самого начала, что именно у него подмышками, а еще лучше– служебное удостоверение, этот м*дак начал меня из моего места силойвыдергивать, немножко ушибся, а я имел в результате крупныенеприятности.Эти же двое ребят точно ждали кого-то еще, но никак не меня. Попросилименя показать билет и документы, а затем оттеснили меня в сторону,потому что подвалили два роскошных, (еще лучше «моего») автобуса иоттуда стали выходить и подниматься по трапу какие-то очень серьезные иважные на вид люди. Кто они были – так и не знаю, не до них было,кажется иностранцы. Мне объявили, что ни одного свободного места во всехсалонах самолета нет и, чтоб я «уходил к тем, кто меня на этот спецрейсумудрился забронировать».Утопающий хватается за соломинку, я был в точно такой же ситуации.Поэтому я спросил у проходящего мимо меня экипажа: «А разве отменилиправило, что кто первым к трапу пришел, того и сажают в самолет первым втакой ситуации? Я же вперед них к трапу подъехал, вот и пускайкого-нибудь из этих «важных гостей» на перрон высаживают, а меня везут.У меня тоже есть важная причина быть на этом рейсе – ТВ срывается».Штурман (-кажется, остальные уже в кабину прошли-) говорит: «Если бы тызнал, кого мы на этом рейсе в Сочи везем – не просился бы к нам на борт,об этом и речи быть не может». Говорю ему вдогонку: «У меня бутылкаконьяка в мешке - она ваша». Тот тормознул у входа и кричит мне сверху:«Мы в полете не пьем. Нам нельзя!» Я успеваю крикнуть: «Так ведь послеполета – можно!» Дверь самолета захлопывается, но вроде бы донеслосьиз-за нее: «Доложу командиру...»Самолет поволокли тягачом на взлетную полосу, уехал трап, а все триавтобуса («мой» и их ) уехали еще раньше. Я долго бреду по пустынномулетному полю со своим мешком, никому ненужный, назад, в полнуюбезнадегу. Но что это!? Сзади доносятся крики: «Давай нам вон того, срюкзаком, с телевидения!» Это весь наш замечательно красивый в своей«Аэрофлотовской» форме экипаж столпился в открытой двери самолета и даетцелеуказания, подлетевшему к ним милицейскому патрулю. Патруль мчится комне, хватает меня в машину и - к самолету. Вдалеке уже разворачиваетсятрап и едет обратно, к нам, а бедная дежурная по посадке на полнойскорости чешет наперерез трапу. Вспрыгивает на него на ходу: ей жеголову оторвут, если она у меня посадочный талон не оторвет у билета.Заботливые стюардессы извиняются, что для меня нет места – мне придетсясидеть на длинной скамье у выхода. Я тотчас же на этой скамье вырубаюсь– не спал трое суток....Посадка. Двигатели молчат. Просыпаюсь от горячей (хотя и вполголоса) иочень интересной дискуссии прямо над моей головой. А именно, на словах:«Что ж ему голову, что ли, разрубать будем?» Пытаюсь встать – не тут-тобыло. Я заснул, оказывается, прислонившись головой к щели между дверью икорпусом самолета, за бортом были обычные минус 60, внутри намерз, какобычно, лед, который бортпроводники, как обычно, пришли сколотьтопориками, чтобы затем открыть дверь наружу. Необычно было только то,что на этот раз в лед вмерзло пол- моей головы с длинными (кто бысегодня поверил) волосами. Подъехали к трапу автобусы за важнымипассажирами, уже стучат в дверь снаружи: «Вы что там – уснули?»Какой там уснули – идет лихорадочная работа. Стюардессы льют мне наголову горячую воду, экипаж крошит лед вокруг головы мелкими, частымиударами обратных концов ножей. Сразу видно - инженеры. Обомлевшиепассажиры (такого они еще не видели) стоят в проходе и наблюдают.Начинают отрезать мне волосы у самых корней, но командир твердым голосомэто пресекает – «Вы что – ему ж сейчас на телевидение!». Наконец, ясижу все еще с кусками льда на голове, но пассажиры уже могут выходить.Выходя последним, достаю обещанную бутылку. Экипаж в один голос – «Нет,не возьмем. Мы ж тебя так намучили». Я им возразил, что они простообязаны теперь выпить за мое здоровье, чтоб у меня менингита от этогопроклятого льда не случилось.
См.также
Внешние ссылки
