История из жизни:138779
Дело было в декабре 1972 г., когда эсминец Северного флота «Бывалый»прибыл в порт г. Конакри, для несения боевой службы у берегов Гвинейскойреспублики. У моряков корабля быстро сложились хорошие отношения сместными жителями - фарцовщиками, обитавшими в порту. Каждый деньплутоватые гвинейские парни подходили к бортунашего корабля с сувенирами. Воздевая с ними руки к белым братьям издалёкой северной страны, они пытались осчастливить ими весь экипаж. Этобыли африканские фигурки и безделушки из красного и чёрного дерева, атакже фрукты. Несмотря на запрет командования, натуральный обмен всё жеимел место. Частенько можно было видеть, как по палубе эсминца лёгкойтенью мелькали члены экипажа с кокосами и ананасами, исчезая в своихпостах. Это сейчас их можно свободно купить в магазине, а тогда, вначале 70-х, они были настоящей диковинкой. Матросы «Бывалого», ребятащедрые, на обмен предлагали самые «необходимые» в Африке вещи, благоассортимент нашей корабельной лавки это позволял. Летели на причал: мыло«Хозяйственное», «Банное» и так нужный на чёрном континенте гуталин.Мойтесь, товарищи негры, чистите обувь! В свою очередь на бортпереправлялись сувениры и фрукты. Кушайте, советские моряки, витамины,любуйтесь на фигурки стройных негритянок. Большим спросом у фарцовщиковпользовались тельняшки и ещё одеколон «Маки» и «Кармен». Стеклянныефлаконы треугольной формы с резкой, пахучей жидкостью были непременныматрибутом точек Военторга. Куда там французам со своей парфюмерией.Какой-нибудь «Диор» или «Шанель» - слов нет, известные марки, даже вГвинее, а вот одеколон «Маки» и «Кармен» до нашего прихода на западномафриканском побережье не знал никто. Желающих насладиться замечательнымзапахом советского парфюма было много. Как они использовали эту пахучуюжидкость - мы не знали. Сами ли поливались ей, а может, дарили своимчернокожим подругам, или перепродавали? Случилось так, что одеколон споэтическим названием жгучей испанской красавицы чуть не стал причинойразрыва наших добрых отношений. Когда торговля набрала оборот, стало ясно,что спрос на него и другие товары превысил предложение. Урожай в Гвинееснимают четыре раза в год, а запасы корабельной лавки быстро закончились.В результате интенсивного торгового обмена на переборке корабельной лавкисиротливо остались висеть только шнурки от матросских ботинок, стопкапочтовых конвертов и наборы ниток с иголками. Возник дефицит. Однажды,вернувшись с моря, мы пришвартовались не к причалу, а к борту советскогосухогруза. Там работали портовые грузчики, среди которых быстро появилисьменялы. Наша палуба оказалась ниже палубы соотечественника. Небольшимигруппами мы стояли на юте корабля. И захотелось тут одному нашему матросувкусить сочную мякоть ананаса, ну просто очень, до слюны. Тем более, что сборта нашего соседа их назойливо предлагали. Но обменять ему было нечего, исвоим желанием он поделился с друзьями. В чью разгоряченную тропическимсолнцем голову пришла простая счастливая мысль, сказать трудно, но самаеё оригинальность и новизна показалась заманчивой. Такой пример ещё небыл описан ни в одном учебнике по внешней торговле. Итак, в пустойфлакон из-под одеколона «Кармен» была налита солярка! Да, одеколон влавке закончился, но солярка на корабле была. По цвету на одеколонпохожа и запах есть. А почему не воду налили, так она без цвета, запахаи вообще на корабле на вес золота. Короче, необходимые для продажиприличия были соблюдены. На «Бывалом» всё бывало, а такое впервой.Молодцы моряки, любят добрую шутку! В этот же самый день,темнокожий джентльмен захотел осчастливить себяили свою подругу парфюмом. Со спелым ананасом он стоял на бортусухогруза. Желания сторон совпали. Язык жестов сработал быстро и ананасс одеколоном перелетели из рук в руки. Дабы не видеть разочарованиягвинейского «друга», и не портить себе аппетит, наш товарищ моментальноисчез с ананасом в стальных недрах эсминца. Мы же с интересом наблюдализа негром.Он отвернул колпачок флакона и понюхал содержимое. Понюхал ещё раз… иещё. Не может быть! Посмотрел на этикетку с красивой, черноволосойиспанкой, вдыхающей аромат алой розы. Содержимое не соответствовалоупаковке и обман был раскрыт. От обиды и недоумения он не знал, чтопредпринять, но решение пришло быстро. В Гвинее ведь тоже живутсметливые ребята. Сбегав на берег, он вернулся с камнем в руках, и сборта сухогруза стал выслеживать «дичь» – своего недавнего торговогопартнёра. Намерения его были серьёзные, да ещё в поддержку он пригласилсвоих земляков, которые с гневом кричали что-то в нашу сторону. Сквозьфранцузскую речь слышались дорогие матросскому сердцу забористыесловечки. Подумалось, надо же, как они быстро выучили русский, а ведь мыи месяца здесь не пробыли. Матросы стали избегать хождения по левомушкафуту, ведь «охотник» мог ошибиться и признать в обидчике любого изнас.Вспомнилось грозное предупреждение из «Айболита»: «Не ходите дети вАфрику гулять!». С затаённой обидой, огорченный обманом абориген бродилс камнем по палубе сухогруза, выслеживая нашего матроса. Предупреждённыйо грозящей ему беде, братишка сидел в душном боевом посту и не выходилнаверх. Только память о съеденном ананасе и весёлой шутке ободряли его.Вскоре всё вскрылось, доложили командиру и «международный конфликт» былулажен. На борт советского судна отправился один из офицеров. В качествеотступного он вручил потерпевшему новую офицерскую рубашку, тельняшку, ипопросил не преследовать партнёра. Этого оказалось достаточным и,свидетельствуя о перемирии, гвинеец выбросил флакон «Кармен» в водузалива. Был ли наказан наш матрос я не помню, но он точно вернулся живымдомой… к маме. А стекляшка с соляркой до сих пор покоится там, на дне,как памятный знак о пребывании эсминца «Бывалый» в Конакри.Старший матрос Михаил Балашев. г. Санкт-Петербург, 2010 год.
См.также
Внешние ссылки
