История из жизни:141061
История из истории-2 Небольшая ремарка к предыдущей «Истории из истории»о Г. Невельском: территории, объявленные им российскими, несмотря нагромкие протесты англичан, так и отошли к России.После смерти императрицы Екатерины Первой на российский престол взошелодиннадцатилетний Петр Второй. Его венчание на царствие являлось победойт. н. «русской партии», поскольку влиятельные европейские монархиипродвигали иных кандидатов. Но Венский двор надеялся развернуть ситуациюв свою пользу, устроив брак юного императора с австрийской принцессой. В«русском» лагере, крайне разношерстном по своим интересам, одно времяпытались выдать за Петра его мальчишескую любовь - царевну Елизавету,которая была его теткой по отцовской линии. Однако из-за слишкомблизкого родства между ними церковь воспротивилась, и эта идеяпостепенно заглохла.Наконец влиятельный и многочисленный род Голицыных выдвинул из своихрядов княжну Анну (та была значительно старше Петра, но бракпредполагался чисто политическим), интересы которой лоббировал на высшемуровне ее дядя Дмитрий Голицын - крупнейший государственный деятель,член Тайного совета (вроде Политбюро в СССР).Венский двор в то время по контракту представлял французский графРабутин – опытный и хитрый дипломат. Он начал немедленно искатькомпромат на княжну и быстро выяснил, что она имела близкие отношения снеким французским авантюристом, которых в то время в России былонавалом. Однако Голицыны быстро выперли французика из страны, иказалось, что им удалось неприятную историю замять. Но австрийскиеагенты разыскали-таки этого парня, и им здорово повезло - у негосохранилась любовная записка от княжны Анны.С этой запиской Рабутин явился к Голицыну и предложил тому выйти изигры. В ответ князь предложил дипломату крупную сумму в любой валюте. НоРабутин отказался – не то чтобы он, наемный служащий из другой страны,так уж хранил верность австрийскому флагу, но француз рассчитывал напост министра иностранных дел при Венском дворе. Дело князей Голицыных ивсей «русской партии» сразу стало безнадежным.На следующий день юный царь Петр проводил традиционный выезд на охоту.Мероприятие считалось обязательным для посещения всего двора и всегодипломатического корпуса. Были там, в частности, и Рабутин, ипредставитель Мадридского двора де Лирия. Этот молодой идальго изстаринного, но обедневшего дворянского рода только что приехал в Россию.Мадрид давно хотел завязать контакты с Санкт-Петербургом, но не могнайти подходящего дипломата. Как явствует из мемуаров де Лирии, вИспании твердо знали о России только одно: в этой стране чуть что не так– сразу отправляют человека в Сибирь, невзирая ни на какойдипломатический статус. Именно поэтому серьезного дипломата испанцамподыскать не удалось, а послали паренька-сорвиголову, завзятогодуэлянта, проткнувшего своей шпагой с десяток грудных клеток и пошедшегона государственную службу из-за хронического безденежья.Когда Рабутин и де Лирия верхом на лошадях вели друг с другомознакомительную беседу, мимо них проскакала царевна Елизавета. Этасемнадцатилетняя красотка, с распущенными золотыми волосами, верхом напородистой кобылке, пущенной в галоп, произвела на молодого испанцаочень сильное впечатление.- Хороша! – восхищенно произнес он по-французски.- Вы про кобылку? – усмехнулся Рабутин. Для него Елизавета была противником, так как принадлежала к противоположному политическому лагерю. А Венский двор только что заключил союз с Мадридским двором, и Рабутин автоматически считал де Лирию своим союзником. Однако испанец ничего о свежеиспеченном союзе не знал, и шуточка француза о девушке, в которую он мгновенно влюбился со всей пылкостью истинного кастильца, ему не понравилась. Впрочем, де Лирия промолчал – какой ни на есть, но дипломат все-таки.Однако свидетелем этой сценки оказался Дмитрий Голицын, и онпочувствовал – шанс есть. Князь тормознул испанца для разговоратет-а-тет.- Сеньор, как вы можете допускать, что в вашем присутствии оскорбляют женщину. И не просто женщину, а наследную принцессу российского престола!Дмитрий Голицын был хорошо известен в Европе – много лет представлялроссийского императора при различных королевских дворах. Кроме того, деЛирия уже знал, что князь - лицо, приближенное к юному государю. И хотяидальго не видел в словах француза уж какого-то особого криминала и былвесьма мужественным человеком, но он вдруг сразу вспомнил осуществовании ужасной русской Сибири.- Я не очень хорошо знаю французский, - неловко соврал он, говоря именно по-французски как на международном языке общения, - и не понял смысл слов графа Рабутина.- Я сейчас позову толмача, и вам эти слова переведут на испанский! А потом сообщу о вашем неподобающем поведении в Мадрид!- Ну, хорошо, я готов извиниться…- Нет, вы должны заставить извиниться графа Рабутина перед принцессой Елизаветой!- А если он не станет?..- Сеньор де Лирия, вы что, не дворянин?!Испанец, держа руку на эфесе шпаги, помчался вдогонку за Рабутином.После короткого диалога в лицо графа полетела перчатка под вербальныйаккомпанемент почувствовавшего себя в родной стихии кастильца:- Если ваши секунданты не придут ко мне сегодня, то мои секунданты придут к вам завтра!К тому времени вокруг них собрался весь двор. Очевидцы рассказывают, чтограф выглядел на лицо очень плохо: его можно понять – репутация де Лириикак, говоря нынешним слогом, профессионального киллера была ему хорошоизвестна. Извиниться же перед Елизаветой Рабутину как полномочномупредставителю Венского двора было совершенно невозможно – его бы влучшем случае уволили. Отказаться от дуэли он не мог тоже: по кодексучести того времени, таких людей бойкотировали во всех кругах общества.…Вечером у дома князя Голицына остановилась карета с графским гербомРабутинов. На следующий день было объявлено, что представители испанскойи австрийской корон завершили конфликт полюбовно, а чуть ранее ДмитрийГолицын сжег в камине своего дома компрометирующее письмо. Оно досталосьему совершенно бесплатно.
См.также
Внешние ссылки
