История из жизни:176425

Содержание

Резерв

Резерв

Резерв

Резерв

Резерв

Резерв

Резерв

Резерв

Резерв

←#176425→

Эту историю знает любой пожилой санкт-петербургский музыкант – особенно, если он работает в оркестре Мариинского театра или Санкт-Петербургской Филармонии.В 1973 году мой папа, работавший тогда в симфоническом оркестре театра имени Кирова (теперь снова Мариинский), был, в очередной раз, приглашён на гастроли с оркестром Ленинградской Филармонии, в качестве концертмейстера (т.е. первого пульта) группы альтов и солиста оркестра. Гастроли были по Северной Америке в течение 40 дней – США и Канада, 40 дней, 30 городов и 30 концертов. В репертуаре, среди прочего, было концертное исполнение оперы «Евгений Онегин». Это такое произведение… в то время – визитная карточка гордого советского искусства, присвоившего себе лирические сцены в 3 актах и 7 картинах на музыку Петра Ильича Чайковского, на либретто Константина Шиловского, по одноимённому роману в стихах Александра Сергеевича Пушкина…В тот 1973 год я пошёл в первый класс, генсеком уже был Леонид Брежнев, а президентом США ещё был Ричард Никсон.В «Онегине» есть знаменитая ария Ленского, которая начинается вот так:«В вашем доме! В вашем доме!В вашем доме, как сны золотые,Мои детские годы текли!В вашем доме вкусил я впервыеРадость чистой и светлой любви!Но сегодня узнал я другое,Я изведал, что жизнь не роман,Честь лишь звук, дружба слово пустое,Оскорбительный, жалкий обман…»Так вот, вот тогда – в 1973 году – советские музыканты из Ленинграда сговорились. Все – оперные певцы и певицы, и артисты оркестра… но… кроме дирижёра. Дирижёр ничего не знал. Все остальные знали… И на концерте в Вашингтоне, в 1973 году, Ленский запел:«В Вашингтоне! В Вашингтоне!В Вашингтоне, как сны золотые,Мои детские годы текли!В Вашингтоне вкусил я впервыеРадость чистой и светлой любви!Но сегодня узнал я другое,Я изведал, что жизнь не роман,Честь лишь звук, дружба слово пустое,Оскорбительный, жалкий обман…»Все певцы и певицы на сцене имели серьёзный вид. Музыканты – артисты оркестра, не подавали вида. Дирижёр охренел и… остолбенел. Оркестр и певцы продолжали без него. Сидящие в зале сопровождающие труппу КГБшники, с побелевшими лицами, медленно сползали со стульев…Слава Рабинович

[[Текст истории из жизни::Эту историю знает любой пожилой санкт-петербургский музыкант – особенно, если он работает в оркестре Мариинского театра или Санкт-Петербургской Филармонии.В 1973 году мой папа, работавший тогда в симфоническом оркестре театра имени Кирова (теперь снова Мариинский), был, в очередной раз, приглашён на гастроли с оркестром Ленинградской Филармонии, в качестве концертмейстера (т.е. первого пульта) группы альтов и солиста оркестра. Гастроли были по Северной Америке в течение 40 дней – США и Канада, 40 дней, 30 городов и 30 концертов. В репертуаре, среди прочего, было концертное исполнение оперы «Евгений Онегин». Это такое произведение… в то время – визитная карточка гордого советского искусства, присвоившего себе лирические сцены в 3 актах и 7 картинах на музыку Петра Ильича Чайковского, на либретто Константина Шиловского, по одноимённому роману в стихах Александра Сергеевича Пушкина…В тот 1973 год я пошёл в первый класс, генсеком уже был Леонид Брежнев, а президентом США ещё был Ричард Никсон.В «Онегине» есть знаменитая ария Ленского, которая начинается вот так:«В вашем доме! В вашем доме!В вашем доме, как сны золотые,Мои детские годы текли!В вашем доме вкусил я впервыеРадость чистой и светлой любви!Но сегодня узнал я другое,Я изведал, что жизнь не роман,Честь лишь звук, дружба слово пустое,Оскорбительный, жалкий обман…»Так вот, вот тогда – в 1973 году – советские музыканты из Ленинграда сговорились. Все – оперные певцы и певицы, и артисты оркестра… но… кроме дирижёра. Дирижёр ничего не знал. Все остальные знали… И на концерте в Вашингтоне, в 1973 году, Ленский запел:«В Вашингтоне! В Вашингтоне!В Вашингтоне, как сны золотые,Мои детские годы текли!В Вашингтоне вкусил я впервыеРадость чистой и светлой любви!Но сегодня узнал я другое,Я изведал, что жизнь не роман,Честь лишь звук, дружба слово пустое,Оскорбительный, жалкий обман…»Все певцы и певицы на сцене имели серьёзный вид. Музыканты – артисты оркестра, не подавали вида. Дирижёр охренел и… остолбенел. Оркестр и певцы продолжали без него. Сидящие в зале сопровождающие труппу КГБшники, с побелевшими лицами, медленно сползали со стульев…Слава Рабинович]]