История из жизни:180566
В набор!Есть у меня небольшой ритуал. Начинается он после засылки моей работы на сайт, когда она какое-то время находится в неопубликованных работах, где можно её поправить, нанести последние штрихи...Но это до тех пор, пока вы не увидите «нет неопубликованных работ автора»Увидев эту заставку, я взял за привычку громко, подражая газетным и типографским традициям, восклицать — В набор!!Я прекрасно знаю, что это устарело — набора в старом понимании уже нет, старые свинцовые буквы сменились электроникой и Интернетом, но мне нравится энергия и чувство окончательно решённого, уже как бы вне моего влияния, улетающего в самостоятельный полёт — В набор!И начиная с конца 2015, начало моего сотрудничества с сайтом, периодически я будил своих собак этим своим энергичным « В набор!» Звучит это скорее, забавно — я картавлю, но собакам это безразлично... они просто встревожены непонятной командой, да ещё глубокой ночью.И вот недавно я задумался — откуда эта привычка?Где я, и где набор, как ритуал появился, откуда?Задумался и... вспомнил, что до Д.А. Вернера, редактора сайта, был у меня лет 30 с гаком назад другой редактор, медицинский.Точнее, Учитель.Он уже появлялся на этом сайте, в истории про позорную новогоднюю ночь, когда все напились и я, молодой медбрат, остался один с 12 тяжеленными пациентами, на долгих 10 часов.Ситуация была отчаянная, куранты прозвучали для меня и моих больных приговором, больные умрут у меня на руках, на моей смене, я один-одинёшенек, все дезертировали, паника и ненависть к дезертирам — молодой зелёный боец, один из взвода обслуги, что я могу...Помните ли вы лицо Анки-пулемётчицы, у которой заклинил Максим в самый решающий момент атаки каппелевцев?Отчаяние и обречённость, сменившаяся на безумную радость при виде скачущего на подмогу Чапаева?Надеюсь, помните.Такую же радость я ощутил, увидев высокую фигуру малознакомого реаниматолога, только заступившего на смену.Молча и быстро оценив обстановку, он повернулся ко мне:- Вас Михаил зовут?Я кивнул.- Михаил, ситуация нелёгкая, вы и я должны выстоять до утра, следующая смена будет трезвее, насколько мне мой опыт подсказывает. Я закончу обход и буду вам помогать разводить антибиотики и растворы. Мы справимся, я уверен.И он был прав — мы выстояли, никого не потеряли, выполнили все назначения, я перестелил всех больных, сдал смену, обматерил дезертиров и сестру-хозяйку — мне пришлось сдернуть и разрезать занавески между больными, тварь напилась и оставила тяжелобольных без смены постельного белья.Так Учитель начал моё обучение, преподав урок врачебного долга.Первый, но далеко не последний — став интерном и перейдя из рядовых в кадеты или, артиллерийским языком выражаясь, из заряжающих в наводящие, я постарался попасть к нему на учёбу.Он оказался врачом от Бога и отличным Учителем.Я был один из многих его учеников, боюсь, что далеко не лучшим.Было просто невозможно так работать над собой, как это делал он: непрерывно читать на иностранных языках ВСЮ периодическую медицинскую литературы, углублять свои знания в режиме нон-стоп...Раз посмотрев на анализы больного — он запоминал их на память, надолго запоминал. С консультантами любых специальностей он разговаривал на равных, зачастую превосходя их знанием и по их специальности и по проблемам консультируемого пациента.Реаниматологи-анестезиологи — спартанцы медицины, элитарные войска, отряд прикрытия на последних рубежах жизни и смерти. И если это так — то он был царём спартанцев, лидером.Находиться с ним рядом было нелегко — вспомните взаимоотношения людей и люденов из « Волны гасят ветер» Стругацких.Предисловие, однако, явно затянулось...Написание историй болезни — полузабытое искусство, эпистолярный жанр в эпоху СМС и имэйла, всё в медицине компьютеризовано.Жаль. Читая толковую историю болезни, ты видишь, как врач мыслит, представляешь больного и его проблемы.«Миша, кто ясно мыслит — тот ясно излагает»,- говаривал он и всегда очень внимательно читал истории интернов.Я считался успешным в написании историй болезни, как оказалось — зря.Учитель прочёл, нахмурился, взял красный карандаш и отредактировал, моя история покраснела от его заметок:«Логика?»«Неопределённость»«Двусмысленно»«Где факты?»«И откуда это следует?»«Неграмотно»Был я весел и молод, переделаю, какие проблемы...Легкомысленный самонадеянный сопляк, я работал над историей до конца дня! Она возвращалась с красными пометками несколько раз, пока я не создал приемлемую историю.Он одобрительно кивнул и вернул мне работу без красных пометок.Я обрадовался и бодро крикнул — В набор!!(Часть моей семьи — типографские, я знал с детства некоторые детали их работы.)Он улыбнулся...Он, кстати, редко улыбался — редко, но мощно, аж вся комната светилась.Много лет прошло, а привычка заканчивать работу словами — В набор! — осталась...Послесловие.Впоследствии он стал ведущим анестезиологом одной ближневосточной медицинской (и не только) супердержавы, воспитал сотни учеников, прославился своей неукротимой энергией и требовательностью, непреклонность его вошла в легенду: борясь за права врачей, он объявил голодовку, и бюрократы пошли на попятную...А недавно он стал главой всех врачей мира, невероятная должность для израильтянина!Моя жизнь... ну, её я уже описал в своих историях, не буду повторяться.Одна у меня надежда, что Небесный Типограф, сверстав последнюю строчку моей бренной жизни, даст мне ещё одно, последнее, мгновение — поблагодарить своих родителей и учителей.И... В набор!
См.также
Внешние ссылки
