История из жизни:76774
Было это давно. Жарким июньским днем, когда тополиный пух уже отлетел,стрижи под крышей заводского корпуса вовсю воспитывали птенцов, развитойсоциализм был только что построен, были приняты постановления партии опродовольственной программе, а Ваш покорный слуга был молодымспециалистом. Ну, кто помнит, это такое трехлетнее рабство, случающеесяв те годы с каждым выпускником.Идиллическая картина, техбюро, послеобеденное время, жара, пятый верхнийэтаж. Тишина, поскольку все борются с послеобеденным труднопреодолимымжеланием поспать до конца смены. Даже разговоры не разговариваются, авсе тихонько шуршат бумагами, делая чисто техническую, не требующуюмозговых усилий работу по подшивке, подклейке, сортировке накопившейсядокументации. Только вентилятор шумит, да где-то вдалеке молот бухает. Ятоже, пятикратно накурившись в прохладе протекающего всеми трубамизаводского туалета, принял в этой деятельности посильное участие.Надо заметить, что на мне были надеты светлые гедеэровские штаны.Современники должны понять что это тогда значило. Ну, значит, изображаемдеятельность. И тут понадобился мне клей. Клей у нас был в поллитровойбанке из которой торчала здоровенная кисточка, и эта шняга была закрытасвернутой газетой. Вот этот клей я и принес себе на стол…Ну и…ботнул себе на штаны банку! Быстро схватил, убрал, а толку? Наштанах, аккурат в конце молнии уже расположилась силикатная медузасредних размеров. Сволочь! И что делать? В тишине началось девчачьехихиканье и подозрительные шептанья, прекращающиеся под направлениеммоего взгляда. А мне…е-мое…как стыдно-то. Штаны новые ладно…пятно ГДЕ!о-оох! Мне ж в цех скоро…как пойду-то! Еще хихикают гады.Ну ладно, деваться некуда, собрал газеткой большую часть медузы иобнаружил, что со штанами не все так уж и плохо: небольшое мокрое пятновысохнет, главное клей из молнии убрать, пока не застыл, а остальноевысохнет – отчищу.Встал! Хихиканье усилилось, взгляд его больше не пресекал. Мордой кстенке, боком прошел в туалет, благо никого в коридоре, все после обедав дремотном состоянии пребывали. Замыл это безобразие. Придурок! Чтозначит молодой «специалист». Надо было мне в хим. лабораторию идти. Атак…получилось у меня на брюках, на самом причинном месте, огрООмноепятно из водно-клеевой смеси.Покурил. Прикинул варианты. Домой не уйдешь, штаны не поменяешь, никтоне поможет, а только на еще больший смех выведут. Хлебом не корми дайпосмеяться над ближним. А тут такой объект подходящий! Решил сохнуть втуалете до упора, а потом белые засохшие клеевые сопли отчистить.Ага! Щас! В туалете прохладно и сыро…До морковкина заговенья в немсохнуть…Варианты? Ага! Мои уже знают и хуже от них мне не будет, а тамжара и высохнет быстро, может и в цех успею и звиздюлей не получу! Поперв бюро мордой в стенку. Удачно прошел, никто не видел. Только в бюро,девки-сволочи уже не шепотом смеются и комментарии…не буду рассказывать.Юрий Иванович, начальник, интересоваться начинает причиной веселья…Ну даничего. Сел за стол – сохну.Долго зараза, полчаса прошло – никаких видимых результатов. Как былаводно-клеевая, так и осталась, только все концентрическими разводамипошло. Что делать-то? Я ж инженер – думай!!!И придумал! Вентилятором обдуть…Если б я только знал!...Сел за свободный стол, позади всех, чтоб не видно было и смешковпоменьше. А под стол приладил вентилятор, чтобы обдувало причинноеместо-то. Врубил. Мощная струя воздуха обдула мои испорченные штаны ипрошла дальше. Я ахнуть не успел, как из под шкафа поднялась тучатополиного пуха и прочно села на водно-клеевую смесь! Я хрюкнул ивскочил, раскинув руки как статуя Христа в Рио-де-Жанейро! На моемеждометие повернулись все! И увидели, что на причинном месте висит иболтается грязно-серая мохнатая борода, похожая на кусок шкуры старогобелого медведя и …развевается на ветру! Немая сцена!Я думал, что это моя смерть. Все стало каким-то мелким и потусторонним.Я даже особо не воспринял взрыв последовавшего космических масштабовхохота. У меня было состояние особо тяжкого ступора. Я так и стоялраскинув руки с развевающейся шерстью на причинном месте и смотрел наразвитие событий как теленок на мясокомбинате, перед закланием.А в бюро, надо сказать, происходило…Люди катались в истерике. Я потомпонял, что у меня была мысль: «что ж вы смеетесь, что ж не поможете-то?» Но это было невозможно по определению. Они не могли принять дажесидячего положения. Они корчились в конвульсиях всхлипывая и рыдая,иногда издавая ТАКИЕ звуки, какие я впоследствии никогда не слышал дажев фильмах-ужасов. Тем более, что эти звуки издавали такие хрупкие инежные в обычной жизни девушки. Бедный наш начальник- язвенник. Онобычно старался даже не смеяться, поскольку смех вызывал у негонестерпимые боли.Сейчас он стоял на коленях перед стулом, лежа ну нем грудью иотвернувшись от меня, чтобы скорее успокоиться и избавиться от боли. Явидел, как с той стороны, где у него было лицо, капали на пол исобирались в небольшую лужицу слезы.Я продолжал стоять в ступоре. Первой очнулась Марья Ивановна, пожилаяженщина, (в моем тогдашнем представлении, ей было лет 40). Она,превозмогая конвульсии, все-таки смогла добраться до меня, выключитьвентилятор, и стоя на коленях передо мной, начать меня ощипывать. Чутьпозже подтянулись еще две женщины. Все, кроме меня, стояли на коленях. Яне выходил из ступора – мне было все равно. Я думал, что прошел всеступени позора.Вдруг, сзади щелкнула дверь, и я по изменившимся но все равноперекошенным хохотом лицам, я понял, что что-то произошло. Повернувшись,вижу: в дверях стоит главный инженер со свитой подхалимов и работники1-го отдела! Видели бы Вы их глаза!Но хуже другое, если кто помнит фильм «Железный поток», то знает, какзаражаются истерическим смехом. И это стало происходить с вошедшими.Все…я не буду рассказывать что было дальше…Скажу только что на следующийдень нашего начальника вызывали на ковер, а вскорости мне дали вольную.Вот такая история.
См.также
Внешние ссылки
