Русская Википедия:Белорусские народные предания

Материал из Онлайн справочника
Перейти к навигацииПерейти к поиску

«Белорусские народные предания» (вторая и третья части под названием «Белорусские народные поверья») — статья в трёх частях белорусского писателя-этнографа Павла Михайловича Шпилевского (первые две части напечатаны под псевдонимом П. Древлянский), впервые изданная в 1846 (первые две части) и 1852 годах (третья часть)Шаблон:Переход. Работа имеет форму словаря и описывает 52 белорусских «бога» и «духа»Шаблон:Переход. Сочинение считается продуктом кабинетной мифологииШаблон:Переход, однако по сей день используется как достоверный источник сведений по белорусской мифологииШаблон:Переход.

Публикация

В 1846 году Павел Михайлович Шпилевский (1823—1861), известный впоследствии как журналист, писатель и автор этнографических сочинений о Белоруссии, издал под псевдонимом П. Древлянский в «Прибавлениях к „Журналу Министерства народного просвещения“» работу «Белорусские народные предания». В том же году там же под названием «Белорусские народные поверья» была издана вторая часть. Третья часть «Белорусских народных поверий» вышла там же в 1852 году, уже под настоящей фамилией автора. Статья является наиболее известным произведением автора[1]Шаблон:Rp.

Из статьи можно было сделать вывод, что Древлянский является не просто её автором, но и собирателем белорусского фольклора. Причём он не просто жил в Белоруссии, но побывал в разных её частях и способен проанализировать сходства и различия их мифологических представлений. В тексте есть несколько ссылок на польские и русские мифологические работы, однако автор говорит, что приводит их только для сравнения с собственным материалом[1]Шаблон:Rp.

Содержание

Публикация имеет форму словаря и описывает 52 белорусских «бога» и «духа»[1]Шаблон:Rp. В первой части помещены описания 19 персонажей:

Во второй части описаны 17 персонажей:

В третьей части добавлены 16 персонажей:

Описания персонажей даются по одной схеме: даются название, функции, происхождение, внешний вид, приводятся фольклорные тексты и обряды с участием персонажа[1]Шаблон:Rp. Автор различает богов и духов, причём и для тех, и для других создаётся некое подобие иерархии во главе с верховным божеством Дзевоей и старшим злым духом Кадуком[1]Шаблон:Rp. Древлянский подчёркивает, что приводит только такие сведения, которые ранее ещё не публиковались[1]Шаблон:Rp.

Помимо собственно «фольклорных» сведений в статье даётся их сопоставление с древнерусским языческим пантеоном князя Владимира, что придаёт статье элементы исследования. Из статьи создаётся впечатление, что в Белоруссии вплоть до времени публикации сохранялись живые представления о восточнославянских языческих божествах: белорусы якобы наряжались в них по праздникам и во время обрядов, обращались к ним в песнях, упоминали в пословицах и проклятиях[1]Шаблон:Rp. Наряду с «исконнославянскими» богами, указаны божества, «заимствованные» у Шаблон:Нп5 и литовцев[1]Шаблон:Rp.

По своей функции персонажей Древлянского можно разделить на «божества природных явлений и стихий» (Купало, Пагода, Перун, Русалки, Ярыло, Жыж, Лазавик), в том числе олицетворения времён года (Жыцень — осень, Зюзя — зима, Ляля — весна, Цеця — лето)[1]Шаблон:Rp; «божества моральных явлений или социальных понятий», в том числе покровители любви и брака (Ваструха, Каляда, Ладо, Лелё, Дзевоя, Любмел) и покровители «плодородия, пиршеств, богатства, милосердия, счастья» (Белун, Ваструха, Дзедка, Зорка, Купало, Ярыло, Талака, Щедрец), покровители домашнего скота (Баган, Вазила); и злокозненные духи (Расамаха, Баба-Яга, Кадук, Меша)[1]Шаблон:Rp.

Влияние

«Белорусские народные предания», особенно первые две части, активно использовались и используются исследователями белорусской мифологии и реконструкторами славянской мифологии и язычества[1]Шаблон:Rp[2]. Особенно востребованными, многократно пересказанными и проанализированными, оказались статьи о Перуне, Чуре и Яриле, содержащие «уникальные» сведения — ведь ничего подобного не зафиксировано не только у белорусов, но и у других славян, ни до, ни после[1]Шаблон:Rp.

Обильно использовал работу Древлянского А. Н. Афанасьев в своих знаменитых «Поэтических воззрениях славян на природу» (1865—1869)[1]Шаблон:Rp. П. С. Ефименко опирался на сведения Древлянского для своей реконструкции «О Яриле, языческом божестве русских славян» (1869), согласно которой народный образ Георгия Победоносца наследовал образу Ярилы[1]Шаблон:Rp. А. К. Киркор широко опирался на Древлянского в работе «Следы язычества в празднествах, обрядах и песнях» [Белоруссии] (1882)[1]Шаблон:Rp. Цитаты из Древлянского встречаются у В. И. Даля[2]Шаблон:Rp. Среди поздних работ, прямо или косвенно использующих сведения Древлянского как достоверные, можно назвать «Исследования в области славянских древностей» (1974) В. В. Иванова и В. Н. Топорова[1]Шаблон:Rp[2]Шаблон:Rp, «Филологические разыскания в области славянских древностей» (1982) Б. А. Успенского[2]Шаблон:Rp, «Славянские древности: Этнолингвистический словарь» (1995, статья Е. Е. Левкиевской о Белуне)[2]Шаблон:Rp, «Символика животных в славянской народной традиции» (1997) А. В. Гуры[2]Шаблон:Rp. «Белорусские народные предания» цитируют и пересказывают многие современные белорусские издания по белорусской мифологии, в том числе такие влиятельные книги как «Шаблон:Comment» (1994) В. А. Василевича и «Шаблон:Comment» (2004).

По словам Е. Е. Левкиевской, работа Древлянского «крепко „вросла“ в круг постоянных источников, из которых не одно поколение учёных привычно черпало (и черпает!) материал для исследований в области славянской традиционной культуры, … ссылки на Древлянского являются общим местом в отечественной науке, … цитаты из его произведения рассыпаны по работам наших самых уважаемых учёных»[2]Шаблон:Rp. По её мнению, подобная ситуация даже заставляет задуматься о состоятельности «науки о традиционной славянской культуре именно как науки, … если за 150 лет своего существования она так … и не выработала механизмов, позволяющих опознавать ненадёжные и ложные элементы и отсеивать их от объективно существующих»[2]Шаблон:Rp.

Критика

Критика «Белорусских народных преданий» появилась довольно рано. А. А. Потебня в работе «О мифическом значении некоторых обрядов и поверий» (1865) говорит, о том, что Древлянский «смешивает свои и чужие фантазии с народными поверьями, выдаёт какие-то варварские вирши за народные песни и потому авторитетом… быть не может», далее он, хотя и пишет, что в «Преданиях» может быть «доля истины», однако называет их «мутным источником»[1]Шаблон:Rp. И. И. Носович подробно разбирает «Белорусские народные предания» в своей работе «Белорусские песни» (1873), показывая ошибочность представлений Древлянского, указывая, что он был «языковедчески неподготовлен», вследствие чего неверно понимал слова и пословицы, из которых выводил своих персонажей[1]Шаблон:Rp. А. И. Кирпичников критиковал Древлянского в своей книге «Св. Георгий и Егорий Храбрый» (1879). А. Н. Пыпин в «Истории русской этнографии» (1892) называл работы Древлянского «юношескими, нередко совсем простодушными», он показал также, что в последующих публикациях Шпилевский литературно обрабатывал представляемые им народные тексты, настолько сильно, что использовать их в качестве фольклорных источников становится невозможно[1]Шаблон:Rp. С данной оценкой соглашался и Е. Ф. Карский в книге «Белорусы» (1903)[1]Шаблон:Rp. Критически рассмотрел «Белорусские народные предания» Шаблон:Comment в книге «Шаблон:Comment» (1986), придя к выводу, что многие из персонажей Древлянского никогда не были известны белорусам[1]Шаблон:Rp.

А. Л. Топорков в статье «О „Белорусских народных преданиях“ и их авторе» (2002) говорит, что хотя «Белорусские народные предания» и не являются в целом фальсификацией, так как «Шпилевский действительно собирал белорусский фольклор, наблюдал воочию обряды и обычаи», рассматривать их как достоверный источник не представляется возможным[1]Шаблон:Rp, так как автор добавлял, не разделяя, к народным представлениям свои интерпретации[1]Шаблон:Rp и даже вымысел[1]Шаблон:Rp. Также Топорков указывает на откровенную анекдотичность некоторых моментов в работе Древлянского, не всегда, впрочем, заметную неподготовленному читателю[1]Шаблон:Rp, многие его толкования основаны на «ошибках, недоразумениях»: он отыскивал богов в неверно понятых поговорках, песнях и проклятиях, произвольно отождествлял своих персонажей со славянскими и античными богами[1]Шаблон:Rp.

По мнению Е. Е. Левкиевской, озвученном в статье «Механизмы создания мифологических фантомов в „Белорусских народных преданиях“ П. Древлянского» (2002), эта работа «не принадлежит к числу тех текстов, которые пишутся в целях сознательной мистификации». Они появились как результат широко распространённого среди исследователей славянской мифологии вплоть до середины XIX века подхода к описанию народной мифологии, подразумевавшего изначальную установку на то, что она должна из себя представлять, — а именно некое подобие «эталонной» античной мифологии[2]Шаблон:Rp. По её мнению, «проблема идентичности описываемой исследователем картины народной традиции реально существующей в народе традиции, актуальная для современных этнологов и фольклористов, не волновала исследователей эпохи Древлянского»[2]Шаблон:Rp. Так как она, в духе рационализма эпохи Просвещения, рассматривалась лишь как «„варварское“ суеверие, рождённое темнотой и необразованностью народа и ложью жрецов», которое «не грех» «„домыслить“ и „исправить“» в нужном направлении[2]Шаблон:Rp. Важнее была «инфантильная» потребность в национальном самоутверждении, желание «доказать самим себе, … что мы „не хуже других“»[2]Шаблон:Rp.

Е. Е. Левкиевская указывает, что во времена Древлянского не существовало современных представлений о том, что такое мифологический персонаж: о его диалектности, эволюции, «принципах сочетаемости мифологических мотивов и характеристик „внутри“ того или иного образа»[2]Шаблон:Rp, представлений о том, что это «пучок функций и характеристик»[2]Шаблон:Rp, а не «образ, наделённый всеми необходимыми для субъекта атрибутами (внешностью, одеждой, особенностями характера, моральными качествами)»[2]Шаблон:Rp. Именно противоречие этим принципам и выдаёт искусственность персонажей Древлянского[2]Шаблон:Rp.

Персонажи Древлянского имеют разное происхождение. А. Л. Топорков и Е. Е. Левкиевская делят их на следующие группы:

  • Исторические славянские божества (Перун)[1]Шаблон:Rp;
  • Их производные (Дажбог — Дзедка, Белбог — Белун, Волос — Баган)[1]Шаблон:Rp;
  • Персонажи реальной белорусской демонологии, описанные почти без изменений (Вовкалака, Цмок, Русалка)[1]Шаблон:Rp[2]Шаблон:Rp;
  • Персонажи с реально существующими мифологическими именами, но с «образами в виде компиляции из частично выдуманных, частично реальных характеристик и функций» (Росомаха, Кадук, Лядащцик, Лозовик, Баба-Яга)[2]Шаблон:Rp;
  • «Кабинетные» боги, введённые до Древлянского и признававшиеся наукой его времени (Коляда, Купало, Ладо, Лелё — Лель, Ляля — Леля, Пагода, Чур, Яга-баба, Ярыло)[1]Шаблон:Rp[2]Шаблон:Rp;
  • Персонажи с реально существующими, но не мифологическими именами (Жыж, Зюзя, Жевжык, Кликун)[2]Шаблон:Rp, в том числе названиями праздников, сезонов, сельскохозяйственных работ (Талака, Щедрец, Коляда)[1]Шаблон:Rp[2]Шаблон:Rp, наделённые «образами, скомпилированными из реальных и вымышленных мотивов и функций»[2]Шаблон:Rp.
  • Персонажи с незафиксированными в народной традиции именами и целиком или частично вымышленными образами (Кумельган, Бордзя, Любмел)[2]Шаблон:Rp.

Издания

Примечания

Шаблон:Примечания

Литература

Партнерские ресурсы
Криптовалюты
Магазины
Хостинг
Разное

  1. ↑ 1,00 1,01 1,02 1,03 1,04 1,05 1,06 1,07 1,08 1,09 1,10 1,11 1,12 1,13 1,14 1,15 1,16 1,17 1,18 1,19 1,20 1,21 1,22 1,23 1,24 1,25 1,26 1,27 1,28 1,29 1,30 1,31 1,32 1,33 Шаблон:Книга
  2. ↑ 2,00 2,01 2,02 2,03 2,04 2,05 2,06 2,07 2,08 2,09 2,10 2,11 2,12 2,13 2,14 2,15 2,16 2,17 2,18 2,19 2,20 2,21 2,22 Шаблон:Книга
Источник — http://wikihandbk.com/ruwiki/index.php?title=Русская_Википедия:Белорусские_народные_предания&oldid=9145703