Русская Википедия:Школа слов и вещей

Материал из Онлайн справочника
Перейти к навигацииПерейти к поиску

Шаблон:Другие значения терминаШаблон:Не путать

Шко́ла слов и веще́й (школа «Слова и вещи»Шаблон:Sfn; Шаблон:Lang-de), или культу́рная морфоло́гия (Шаблон:Lang-en)[1] — направление[2] (движениеШаблон:Sfn[3], парадигмаШаблон:Sfn, школа[4]Шаблон:Sfn[5]) в немецкой[2]Шаблон:Sfn (австрийскойШаблон:Sfn) лингвистике конца XIX — начала XX века[2]. Представители школы призывали изучать слова в связи с вещами, которые они обозначают, в лингвистических исследованиях брать в расчёт культурный контекстШаблон:Переход. Термином Шаблон:Lang-de2 называют как разнообразные лингвистические методы, так и Школу слов и вещейШаблон:Переход и этнографический методШаблон:Переход.

Терминология

Термин «культурная морфология» не используется в русскоязычных исследованиях. Вместо него используется термин «Школа слов и вещей»Шаблон:Sfn[2][5][6][7].

Шаблон:Comment также разграничивает Школу слов и вещей и направление «Слова и вещи», частью которого является школа (см. далее).

Лайл Кэмпбелл в своём учебнике по сравнительно-историческому языкознанию описывает[8] метод Шаблон:Lang-de2 как «историко-культурные выводы, сделанные из изучения слов» (Шаблон:Lang-en) и приводит четыре его варианта:

  1. На основе членимости слов — если слово можно разбить на части (как Шаблон:Lang-en ‘небоскрёб’ ← Шаблон:Lang-en2 ‘небо’ + Шаблон:Lang-en2 ‘тот, кто царапает’), то оно новее нечленимого (как Шаблон:Lang-en ‘дом’) слова (там же указывается, что этот метод отнюдь не всегда работает).
  2. На основе того, что слово претерпело семантический сдвиг: Шаблон:Lang-en ‘незамужняя женщина или кто-то пожилого возраста’ изначально значило ‘тот, кто прядёт (Шаблон:Lang-en2)’ → ранее искусством прядения занимались женщины.
  3. На основе регулярности/иррегулярности — если морфологические формы слова образуются нерегулярно (например, с помощью непродуктивных аффиксов), то это слово, скорее всего, древнее, как Шаблон:Lang-en ‘бык’ и Шаблон:Lang-en2 ‘быки’ с непродуктивным суффиксом множественного числа -en.
  4. На основе реконструкций — если в реконструированном праязыке было некое слово, значит его носители были знакомы с тем, что обозначает данное слово (лингвистическая палеонтология).

С. А. Бурлак и С. А. Старостин в своём учебнике приводят только четвёртый метод с равнозначными названиями — лингвистическая палеонтология, метод слов и вещей и Шаблон:Lang-de2[9].

Также термином Шаблон:Lang-de2 и Шаблон:Lang-enШаблон:Sfn[3][10] обозначают методы, применявшиеся представителями Школы слов и вещейШаблон:Переход и метод в этнографииШаблон:Переход. В англоязычных исследованиях также встречается термин Шаблон:Lang-en2, обозначающий область деятельности школы слов и вещейШаблон:Sfn.

Идеи школы

Основатели — Гуго Шухардт[2][6]Шаблон:Sfn[3][11][12] (главный представитель школы[13][14], её лидер[5]) и Рудольф МерингерШаблон:Sfn[3][12][15]. (Впоследствии они спорили о том, кого считать основателем школыШаблон:Ref+. Лео Шпитцер по поводу этой «мучительной полемики» писал в Шаблон:Книга: «дискуссия не имеет практической важности; метод слов и вещей настолько полностью присущ и концепции Мерингера, и концепции Шухардта, что они оба имеют полное право считаться отцами новой тенденции» (цитируется по английскому переводу)Шаблон:Sfn. См. также ниже о том, что идеи, подобные идеям школы, высказывались задолго до обоих из них и ниже о Готфриде Байсте.)

Школа сложилась в противостоянии с младограмматизмом[2][6][13][16], выступала против «стерильного формализма» младограмматиков[1].

Представители школы призывали изучать историю слов вместе с историей вещейШаблон:Sfn (отсюда название направления)[2][13], историей и культурой народов[14], политическими и религиозными факторами[17], историей культуры, используя в лингвистических исследованиях результаты этнографииШаблон:Sfn[10] и этнологииШаблон:Sfn; вообще принимая в расчёт культурный контекст[1].

Такой подход был характерен также для исследований Шаблон:Не переведено 3, Шаблон:Нп3, Шаблон:Нп3, Шаблон:Нп3 во Франции, Карла Яберга, Якоба Юда, Иоганнеса Хубшмида (Шаблон:Lang-de) в Швейцарии, Шаблон:Не переведено 3 в Каталонии, Шаблон:Нп3 (представителя школы эстетического идеализма[13]) и Шаблон:Нп3 в Италии, Секстила Пушкариу, Шаблон:Нп3, Эмила Петровича в Румынии и для ономасиологических исследований Шаблон:Нп3, Шаблон:Нп3, Шаблон:Нп3[17].

Однако идея в лингвистических исследованиях не ограничиваться изучением слов, а иметь в виду и вещи, ими обозначаемые, не является изобретением XX века. Так, например, ещё Якоб Гримм говорил: «Лингвистика, приверженцем которой я являюсь и из которой я исхожу, ещё никогда не смогла меня так удовлетворить, что я бы не тянулся постоянно и с охотой от слов к вещам» (Шаблон:Lang-de)Шаблон:Ref+Шаблон:Sfn. В своей работе 1623 года «De dignitate et augmentis scientiarum» Фрэнсис Бэкон писал о необходимости «грамматики, которая бы усердно искала не аналогии слов друг к другу, а аналогии между словами и вещами, или смыслом» (Шаблон:Lang-la)Шаблон:SfnШаблон:Sfn.

Шаблон:Врезка

Виктория Гавдис считаетШаблон:Sfn[5], что Школа слов и вещей Шухардта (центром которой является Грац) является частью лингвистического направления «Слова и вещи» наряду с гамбургской школой слов и вещей, основанной Шаблон:Нп3 в 1928 году, швейцарской школой слов и вещей Яберга и Юда, находящей своих последователей и сейчас, и ономасиологическими работами французского учёного Жюля ЖильеронаШаблон:Sfn, при этом разделяя школы Шухардта и Мерингера: Шухардт в своих исследованиях шёл от вещей к словам (и обозначение он считал полностью первичным значению), а Мерингер — от слов к вещамШаблон:Sfn (Шухардта более всего интересовала именно словосоздание, а так как слова не могут, как правило, обозначать несуществующие предметы, так как реальность детерминирует создание слова, он всегда подчёркивал её важность в сравнении со словами; Мерингера же более всего интересовали семантические изменения слова, первичное создание слова он воспринимал как данность, а уже изменения в слове он связывал с изменениями вещей, однако это различие проявлялось лишь в их теоретических построениях, на практике Мерингер соглашался с ШухардтомШаблон:Sfn). Школа слов и вещей, таким образом, является самой ранней школой этого направленияШаблон:Sfn. Школа Шухардта и гамбургская школа занимались преимущественно реконструкцией, изучая язык диахронически, реконструктивно, а Жильерон и швейцарская школа — сбором и картографированием языкового материала, изучая язык синхроническиШаблон:Sfn[5]. Основными последователями гамбургской школы были Шаблон:Нп3, Шаблон:Нп3, Г. Корай, В. Эбелинг, В. Бринкманн, Г. Мессершмидт, главным печатным органом — журнал «Быт и культура романцев». Они занимались в основном изучением связи между материальной культурой и языком говорящих на испанском и португальском языках в Европе и АмерикеШаблон:Sfn.

Для исследований Школы слов и вещей характерны атомистичное изучение отдельных слов в диахроническом аспекте в связи с изучением вещей, обозначаемых этим словомШаблон:Sfn[5]. Так, например, Мерингер в своей работе «Шаблон:Lang-de2» (Festgabe Шаблон:Не переведено 3; Halle, 1898) доказал связь Шаблон:Lang-de ‘стена’ с глаголом Шаблон:Lang-de2 ‘плести’ и Шаблон:Lang-got ‘прут’ на основе предположения о связи готского дома времён Вульфилы и современными деревенскими домами в Болгарии, остов стен которых состоит из плетёных прутьев, скреплённых глиной. Предположение Мерингера о том, что Шаблон:Lang-de изначально значило ‘плетень’ и связано с Шаблон:Lang-de2 и Шаблон:Lang-got, подтверждается современными этимологическими словарямиШаблон:Sfn[5], например, словарём Шаблон:Не переведено 3[18]. Мерингер постоянно предпринимал поездки по Австрии, Венгрии, Боснии[15]Шаблон:Sfn (по Венгрии и Боснии — с 1890 года[19]) в поисках разнообразных артефактов — от деталей строений до рыболовецких снастейШаблон:Sfn.

Шаблон:Coquote

Вильгельм Майер-Любке установил (в своей статье «К истории молотильных устройств», опубликованной в журнале «Слова и вещи», см. ниже), что разные обозначения цепа в Тоскании и Эмилии обусловлены дивергенцией вещей: в Тоскании две части цепа соединяются кожаным ремнём, а в Эмилии двумя переплетёнными кольцами, отсюда разные названия: в Тоскании Шаблон:Lang-it от Шаблон:Lang-it2 ‘ремень’, а в Эмилии — Шаблон:Lang-it2 от Шаблон:Lang-it2Шаблон:Sfn. Прежде считалось, что французское слово Шаблон:Lang-fr2 ‘жилет’ происходит от имени комического персонажа старинного театра Шаблон:Lang-fr, который якобы носил такую одежду. Шухардт, обратившись к истории костюмов, обнаружил, что он вовсе не носил жилетов, таким образом опровергнув эту этимологию. Он нашёл соответствия этому слову в других языках — Шаблон:Lang-es (устаревшее Шаблон:Lang-es2), Шаблон:Lang-it; все они, по его мнению, восходят к Шаблон:Lang-tr. Современные этимологические словари подтверждают его правотуШаблон:Sfn (к примеру — многотомный словарь Шаблон:Не переведено 3, 1978[20]). Представители школы исследовали крестьянскую культуру (лучше всего ими описана область центральной Романии, центральной части территории романских языков): в их работах широко представлена ремесленническая терминология, виды одежды и её обозначения, оружие, охота, рыбная ловля, монеты и музыкальные инструменты. Также писались монографии, имеющие предметный словарь какой-либо общины или замкнутой территорииШаблон:Sfn. Одной из областей исследований представителей школы была субстратная этимологияШаблон:Sfn.

Шаблон:Врезка

В своих исследованиях представители школы соединяли данные этнографии и лингвистики. Было обнаружено два типа несовпадений этнографической и лингвистической линий: исконное (и в прошлом изопрагмы (линии вещей) и изоглоссы не совпадали) и вторичное, неисконное (изоморфность изопрагм и изоглосс прошлого исчезла). Во втором случае может иметь место отставание изопрагм от изоглосс (когда языковые изменения распространяются, а материальная культура не изменяется) или наоборот[5]. Шухардт (в 1868 году[21]) и Иоганнес Шмидт (в 1872[21])[22] выдвинули «теорию волн» (волновую теорию[21]) — теорию о распространении языковых инноваций из центра их появления к периферии[13][22], а Мерингер выдвинул гипотезу о «волнах культуры»[12], состоящих из «языковых волн» и «волн вещей»[6][16].

Шухардт призывал при этимологических исследованиях обращать больше внимания на семантическую, а не на звуковую сторону слова; здесь он имеет прямых продолжателей в виде чешских лингвистов Вацлава Махека и Франтишека КопечногоШаблон:Sfn.

Шухардт разделял историю слова, вещи, обозначения и значения. В каждый момент времени обозначение совпадает со словом, а значение — с вещью, но в течение времени их соотношения изменяются[2][23]. По его мнению, генезис наименований вещей находится в непосредственной связи с мировоззрением говорящих, силой их воображения, темпераментом, чувством красотыШаблон:Sfn. Он считал, что положение, условия жизни, характер, культура, возраст человека и т. п. оказывают прямое влияние на его язык. По его мнению, основная причина языковых изменений — в языковых скрещениях[12][23][24] (этим термином обозначали образование новых языков, не с помощью дивергенции, а в результате конвергентного взаимодействия двух или более изначально неродственных языков; сейчас считается, что такие процессы не могут самостоятельно создавать языки[25]). Этот тезис позднее использовал Н. Я. Марр в своём новом учении о языке[13][14]. Шухардт отрицал закономерность фонетических соответствий[6][12][13][17][24]; он видел ценность своего подхода в том, что реконструкция праформ и празначений слов подтверждается не непризнаваемыми им фонетическими законами, а тщательным изучением истории реалий, обозначаемых словамиШаблон:Sfn. Вместо генеалогической классификации (классификации языков по родству) он выдвинул теорию географического выравнивания[6] (непрерывность переходов языков друг в друга в соответствии с их географическим положением[14][16][17]).

История

Ещё с 90-х годов XIX века Шухардт публиковал свои ономасиологические «слововещные» исследования. Обобщение опыта этих исследований приведено во введении ко второму тому работы Шухардта «Романские этимологии» (Шаблон:Lang-de) 1899 годаШаблон:Sfn. В 1903—1907[15]Шаблон:Ref+ годах Мерингер опубликовал статьи о результатах своих «слововещных» исследований в авторитетном журнале «Шаблон:Не переведено 3»Шаблон:Sfn (статью в четырёх частях с названием «Слова и вещи»[15]).

Становление школы относят к 1909 годуШаблон:Sfn, когда Мерингер[15][26] (совместно с ШухардтомШаблон:Sfn[14]) начал выпускать журнал «Слова и вещи»Шаблон:Ref+[6][12][13][16][27] (Шаблон:Lang-de), посвящённый отношениям между словами и историей объектов, обозначаемых имиШаблон:Sfn, и просуществовавший до 40-х годов XX века[6][7][16]. Основные теоретические положения школы изложены в предисловии к первому номеруШаблон:УточнитьШаблон:Ref+. Сам Мерингер публиковался там до 1928 года[15]. Шухардт предпочитал публиковаться в других изданияхШаблон:Sfn. На первых номерах указано пять редакторов: Мерингер, Вильгельм Майер-Любке, Йоосеппи Юлиус Миккола, Шаблон:Не переведено 3 (германист, исследовавший с этнографической точки зрения мифологический материал с привлечением этимологий конкретных словШаблон:Sfn) и Матиаш МуркоШаблон:Ref+.

В 1928—1937 годах журнал редактировали соратники основателей направления, в частности, Майер-Любке и Шаблон:Не переведено 3 (Герман; 1887—1948). С начала 30-х годов XX века с журналом сотрудничал Иоганн Лео Вайсгербер, знакомый Гюнтерта, с которым он совершал совместные прогулки по окрестностям Ростока. После смерти Мерингера в 1931 году они вместе с Майером-Любке стали соиздателем журналаШаблон:Sfn.

С 1933 года тенденция журнала, эксплицированная в томе 15 (1933), — посвящать больше внимания вопросам общей лингвистической теории. Эта тенденция появилась, несомненно, под влиянием Вайсгербера (сдержанного последователя Гумбольдта), который с 1933 года являлся одним из редакторов журналаШаблон:Sfn.

Шаблон:Врезка

С приходом Гюнтерта произошла смена поколений, больше внимания в «Словах и вещах» стало уделяться «духовным вещам»Шаблон:Sfn (хотя ещё Мерингер писал, что подразумевает по вещами и абстрактные понятия, но на практике этот постулат практически не применялсяШаблон:Sfn, особенно в начале развития школыШаблон:Sfn; в то же время, из всех школ направления «Слова и вещи» только школа Крюгера совсем не занималась исследованием абстрактных понятийШаблон:Sfn). В своих исследованиях на материале немецкого языка, опубликованных в середине 30-х годов, он проводит прямые параллели между языковыми фактами духовным складом народа-носителя. В его работах довольно явно прослеживаются националистические мотивыШаблон:Sfn.

В 1938 году «Слова и вещи. Журнал индогерманского языкознания, этнологии и истории культуры» открылся новой серией. Издателями стали Гюнтерт и Вальтер Вюст — член НСДАП, впоследствии оберфюрер ССШаблон:Sfn, тогда — директор АненербеШаблон:Sfn (позднее этот пост занял Генрих Гиммлер). Помимо Вайсгербера, в редакцию были приглашены Вальтер Порциг, Рихард фон Кинле, Х. Кюн, Шаблон:Не переведено 3. По словам Гюнтерта, журнал приобрёл «новую форму и новое платье»Шаблон:Sfn.

Новая серия началась программной статьёй Гюнтерта «Новое время — новая цель», в которой он, в частности, писал, что «в каждом языке заложены множественные этнические культурные ценности», что языку нужно вернуть «полагающееся ему место в духовной жизни немецкого народа и формировании духовности немецкой молодежи». Это место, по его мнению, индоевропеистика занимала во времена работы Иоганна Гердера, Вильгельма Гумбольдта, Гримма, а во времена младограмматиков (особенно усилиями Германа Пауля) произошла «деградация духовного воззрения на язык». Как считал Гюнтерт, она опустилась до сбора и описания внешних явлений, тщательного доказательства звуковых законов с помощью «запутанного клубка тысяч и тысяч аналогий», а главным её пороком стало игнорирование «расовоэтнических» и культурно-временных условий существования языковых сообществ, а журнал «Слова и вещи» призван преодолеть этот разрыв между языком и языковым сообществомШаблон:Sfn.

В следующих выпусках Гюнтерт публиковал статьи в том числе о поиске взаимосвязей между арийской «расовой душой» и культурой арийских народовШаблон:Sfn.

По мнению О. А. Радченко, уже с самого начала издания новой серии в редакционном совете журнала существовали разногласияШаблон:Sfn. Вайсгербер отразил в статьях в журнале свои попытки формирования феноменологии языкового сообщества, где центральное место уделяется языку, а не расе. Публикация этих статей практически поставила под вопрос существование самого журнала. Но Гюнтерт не предложил Вайсгерберу покинуть журнал, и тот делает это добровольно, оставаясь до 1942 года в числе сотрудниковШаблон:Sfn.

В новой серии журнал просуществовал недолго (19—23 выпуски или 1—5 выпуски новой серии — с 1938 по 1943—1944 года). Последние два выпуска изданы В. Вюстом практически без участия Х. ГюнтертаШаблон:Sfn.

Представителями этой школы также являлись Вальтер фон Вартбург[27][28], Шаблон:Не переведено 3, Ф. Крюгер[17][27], Шаблон:Не переведено 3[1]. Одним из более ранних исследователей, близких к школе, являлся Шаблон:Не переведено 3. Шаблон:Не переведено 3 писал в 1926 в журнале Шаблон:Lang-de2 на : «Он [Байст] вместе в Шухардтом принадлежит к группе лингвистов, очень рано отказавшихся от бюрократической этимологизации, которая полагается только на „фонетические законы“, чтобы идти по пути „слов и вещей“; иными словами, он является одним из главных основателей этого метода [метода Школы слов и вещей]»Шаблон:Ref+ (Шаблон:Lang-de)[29].

Школа не создала своей методики[2][12], концепции, которую можно было бы противопоставить младограмматизму[6]. Младограмматики создали для изучения языка строгую методологию, а изучение слов и вещей распалось на исследование отдельных элементов лексической системы[2]. Школа замыкалась в кругу проблем этимологии, лексикологии и семасиологии[13]. Представителям школы не удалось преодолеть излишний атомизм, они очень мало внимания уделяли нетерминологической лексике. Однако им удалось выяснить семантическую судьбу огромного числа слов благодаря тщательному документированию ранее сомнительных этимологийШаблон:Sfn. В. П. Гавдис пишет, что «была создана мощная база для противодействия младограмматикам»Шаблон:Sfn.

Идеи Школы слов и вещей нашли развитие в лингвосоциологии, лингвогеографии, марризме и структурализме[16].

В этнографии

Шаблон:Не путать Метод «слова и вещи» в этнографии заключается в применении достижений лингвистики при изучении предметов, явлений, институтов, обрядов. Этот подход особенно развит среди финских (Шаблон:Не переведено 3, Шаблон:Не переведено 3, Шаблон:Не переведено 3, Шаблон:Не переведено 3) и эстонских этнографов (Шаблон:Не переведено 3, Шаблон:Не переведено 3, Антс Вийрес). Ф. Крюгер этим методом изучал этнографию Пиренеев. Метод широко применялся венгерскими этнографами Шаблон:Не переведено 3 и Шаблон:Не переведено 3. С помощью подхода «слова и вещи» показательных результатов достиг Шаблон:Не переведено 3 («Венгерская кукуруза», Будапешт, 1960)[10].

См. также

Комментарии и примечания

Комментарии

Шаблон:Примечания

Примечания

Шаблон:Примечания

Литература

Шаблон:Добротная статья