История из жизни:89207
Год, этак, 2000. Я проживаю на одной жилплощади с кошкой, которая,спустя некоторое время после визита на природу (т. е. в деревню)неизвестно откуда добыла штуки четыре котят (до сих пор подозреваю, чтобез кошачьего аиста не обошлось; всегда мечтал посмотреть, на что похожкошачий аист).Через некоторое время пара котят была благополучно пристроена. Четыре даминус два - осталось еще два.Как-то раз я сидел в своей комнате, и вяло стучал по клаве, а семействоваляло дурака в непосредственной близости. В перерыве, тупо глядя кудапопало, я обнаружил, что два мелких квалифицированно колбасят мамашу, ита уже прямо даже не знает, что предпринять. Ибо ей явно приелось, чтоее достают за уши, за хвост, а также за что попало.Небо свидетель, мне даже в голову не могло придти, чем закончится моекотолюбивое намеренье. Пожалев мамашу, я взял лист бумаги, скомкал егонаподобие того, как комкают газету перед употреблением, придал ему, повозможности, форму, так сказать, мыши (крысы? птицы?), и кинул бандитам.Бандиты совершенно не отреагировали и продолжали колбасить мамашу. Я ажперекосился от жалости к кошке, попытался пошевелить "мыша" лиинейкой,покатал "мыша" по полу, чтобы он покатался, но результатов никаких невоспоследовало: бандиты не обращали на "мыша" совершенно никакоговнимания. Мыш, действительно, был довольно халтурный, но я никогда и неделал раньше мышей из бумаги.И тут кошка сошла с ума. По крайней мере, на тот момент это былоединственное, что мне пришло в голову. Если бы мозги мои не были на тотмомент совершенно запарены долгими часами за клавой, может, я бы исообразил, что происходит. А может, и не сообразил бы.Короче говоря, кошка, издавая хищные звуки, кинулась на самодельный мыш,и начала его колбасить так, как будто ей было не восемь лет, а тримесяца. Бандиты некоторое время озадаченно пялились на мамашу (и явместе с ними), потом одновременно кинулись на мыш, отняли его у мамаши,и стали колбасить сами. Мамаша некоторое время наблюдала процессрасколбашивания мыша, а потом стала умываться.Некоторое время я переживал за кошку. Какие же, все ж таки, маленькиескоты, думал я. Мать раз в сто лет (точнее, первый раз, как я ее знаю)решила малость развлечься, или, там, размяться, переживал я. Детки,блин, цветы жизни, сокрушался я. Что хвостатые, что усатые, чтополосатые, что в штанишках, что в платьицах, злобно ворчал я. Отнялиигрушку у матери, и хоть бы хвостами дрогнули, думал я.И, собравшись во всей своей стальной воле, оперативно свертел еще одногомыша. Старательно вертел мыша, с хвостом соорудил мыша.И кинул кошке, идиот. На, играй, милая, на здоровье.Кошка некоторое время смотрела на нового мыша. А потом, неторопясь, какв замедленной съемке, подняла голову и уставилась на меня.Секунд пять я сидел, не понимая, что кошка имеет в виду. Потом я понял,что происходит что-то не то. Вглядевшись, я увидел в кошкиных глазахнеподдельное изумление, смешанное с неподдельным интересом инеподдельной иронией, и быстро переходящее в неподдельный внутреннийхохот во все кошачье горло. Затуманенный мозг, сообразив, что имеетместо экстренная ситуация, немедленно заработал на полную мощь, и выдалрезультаты анализа ситуации примерно через 0.43 секунды.Разумеется, результаты анализа были таковы, что я, с горящими ушами,немедленно ломанулся в коридор курить, а возвращаясь, и встретив кошку,отвел глаза, и сделал вид, что я тороплюсь по совершенно неотложнымделам.До сих пор, я мало с чем могу сравнить ситуацию по неловкости. Например,громкий пук, скажем, на приеме у президента. Или что-нибудь вроде того.
См.также
Внешние ссылки
